– Это ты, их всех разогнал!
– Разогнал, – довольно соглашается Пепе.
– А я могла бы выйти замуж за приличного человека! Скажи спасибо, что я живу с тобой.
–А куда ты денешься?
– Ах, вот так?
– Да, вот так.
– Так, по твоему, я никому не нужна? – Эсмира возмущена, ищет, чем бы его уязвить. – Да, если хочешь знать, я давно уже наставила тебе рога! Ты рогоносец, Пепе! – кричит она в запале.
– Что ? – Пепе хватает со стола нож, подскакивает к ней:
– Кто?
– Кто, что? – оробев, переспрашивает Эсмира.
– Он!
– Кто, он?
– Он! Кто?
–Он?
–Он!
– Он.., Он..
–Он! Он! Он!
Прижатая к стенке Эсмира лихорадочно ищет выход, взгляд ее падает на портрет, и ее осеняет вдохновение:
– Он! – и она указывает на портрет.
– Кто? , – в растерянности переспрашивает Пепе.
– Он, – торжественно повторяет Эсмира. – Симон Хосе Антонио де ла Сантисима Тринидад Боливар де ла Консепьсон и Понте Паласиос и Бланко! – с каждым словом Эсмира наступает на Пепе, а портрет Боливара становится все ярче, и ярче. Когда она заканчивает, Пепе, оторопев, садится на стул.
– Врешь, – говорит он с надеждой.
–Нет.
–Да, где ты могла встретиться с ним? Он и не бывал у нас никогда.
–А помнишь, я ездила в Лиму?
– Это когда ты не могла родить мне ребеночка?
– Это когда ТЫ не мог сделать мне ребеночка!
– И ты поехала помолиться Пресвятой Деве.
– И я молилась ей! Весь день. А вечером я пошла в сад. И встретила там Его! – она указывает на портрет.
– А что он там делал?
– Гулял.
– Один?
– Со своей собакой!
– И что?
– А то, что я подошла к нему, и сказала: – «Синьор Боливар, вы подарили всем нам свободу! Так сделайте же еще одно доброе дело. Подарите мне ребеночка».
– И что?
– И он подарил!
– Врешь!
Пепе вскакивает, замахивается на нее ножом.