Она вскинула на него свои чудные глаза и постаралась улыбнуться, но губы не складывались в улыбку.
– Я бы не пришла без крайней необходимости.
Он улыбнулся и взял ее под руку.
– Хорошо, раз ты здесь, сядь и поговорим.
Кабинет, большая, довольно узкая, полупустая комната, с высоким потолком и крашеными стенами, был очень неуютен. Мебели не было почти никакой: только большой письменный стол, вертящийся стул для Таунсэнда и кожаное кресло для посетителей. Китти было как-то страшно в него сесть.
Он уселся на стол. В очках она его, до сих пор, никогда не видала, она не знала, что он носит очки. Заметив ее взгляд, он их снял.
– Они мне нужны только, когда я читаю, – сказал он.
Плакать опа теперь стала часто и легко; она не могла бы объяснить, почему она и теперь заплакала. Сознательно она не собиралась играть перед ним комедию, но ей инстинктивно хотелось возбудить в нем чувство симпатии к себе. Он с недоумением смотрел на нее.
– Что-нибудь неприятное случилось? Перестань плакать, дорогая.
Она вытащила носовой платок и старалась заглушить рыдания. Он позвонил и, когда слуга пришел, подойдя к двери, сказал ему:
– Если меня будут спрашивать, скажи, что меня нет.
– Хорошо, сэр.
Слуга затворил дверь. Чарли присел на ручку кресла и обнял ее плечи.
– Ну, расскажи мне все, дорогая.
– Вальтер хочет разводиться.
Китти почувствовала, что он выпрямился, и рука, лежавшая на ее плече, ослабла. Наступило минутное молчание. Таунсэнд встал и пересел на свой стул.
– Что ты собственно хочешь этим сказать?
Она с тревогой взглянула на него; его голос стал хриплым, и он густо покраснел.
– Я имела с ним разговор. Я прямо из дому пришла к тебе. Он говорит, что у него в руках все доказательства.
– Ты, конечно, себя не выдала? Ни в чем не призналась?
Сердце у нее упало.
– Нет, ответила она.
– Ты можешь утверждать это? – спросил он и испытующе взглянул на нее.
Он откинулся назад и пристально, рассеянным взором стал разглядывать карту Китая, висевшую перед ним на стене. Она с беспокойством следила за ним. Ее слегка ошеломило, что он принял ее сообщение совсем иначе, чем она того ожидала. Опа думала, что он ее обнимет и скажет, что он счастлив. Теперь их ничто не разлучит. Странные мужчины!
Она тихо заплакала, теперь уже не для того, чтобы его разжалобить; она не могла удержать слез.