Я ждал, а чего, даже сам не знал. По наитию чувствовал, что бездействие в данном случае лучше, чем опрометчивые, спонтанно принятые необдуманные решения. Али, насквозь промокший, и оттого подрагивающий от холода, умоляюще посмотрел на меня. Я чувствовал себе комфортней; на мне был бушлат, подаренный Страшко. И тут вспомнил про рацию, которая всегда находилась во внутреннем кармане телогрейки. Мне так и не довелось воспользоваться непривычным для меня средством связи с тех пор, как получил его у Шарани. Там же, во внутреннем кармане, находилась бумажка с его позывными и позывными Руслана, начальника гаража. Включив ее, стал набирать начфина. В ответ – тишина. Наверное, он, как и я, просто-напросто забыл о существовании у него компактного средства связи.
Рация во время переключения на нужную мне волну неприятно шипела, и сквозь режущий слух звуки из нее периодически вырывалась одна и та же фраза: «Горец-один, Горец-один, ответьте Горцу-два».
«Шарани, я в Ханкале, приезжай за мной», – твердил я, тщетно пытаясь перебить «горцев» и донести до начфина, что нахожусь в отчаянном положении. Но он не слышал меня. Мои мучения с рацией продолжались более двух часов. От туч, низко нависших над землей, стало рано темнеть, и я по-настоящему начал тревожиться за исход избранного впервые способа доставки денег.
Совсем уже отчаявшись, решил набрать позывные Руслана. На всякий случай, без всякой надежды на положительный результат. И он ответил, причем услышал его настолько отчетливо, будто он находился совсем рядом, всего в нескольких шагах.
– Я в Ханкале, на вертолетной площадке МВД. С грузом. Забери меня отсюда. Срочно! – сказал почти открытым текстом.
– Я тоже в Ханкале. Не вижу тебя. Ты видишь меня? Я в желтом Уазике… Все, все… Вижу вас, подъезжаю…
В кабине, кроме Руслана, сидели еще трое милиционеров, потому разместились мы в ней с большим трудом, положив на колени несколько мешков, которым не нашлось места в багажном отсеке.
– Сегодня не думал в Ханкалу наведываться. Завернул только потому, что проезжал мимо. Уже неделю никак не могу получить БРДМ для министерства. – На лице Руслана было такое выражение, которое обычно появляется, когда человек недоумевает, удивляется, переживает и радуется одновременно. – Ну, ты даешь… В рубашке, наверное, родился.