– Сколько тебе лет, Матвей? – спросила фрейлина.
– Восемнадцать, – поднял глаза я. – А тебе?
– Тоже восемнадцать, – она посмотрела на меня, не моргая. Я почувствовал, что тону в чёрных озёрах её больших глаз.
– Я тебя раньше не видел… – начал было я, как вдруг она сделала шаг ко мне, прижавшись ко мне своей упругой грудью. У меня перехватило дыхание. Я почувствовал, как её сочные губы касаются моих, как её тонкая изящная ладошка начинает хозяйничать в моих форменных брюках.
– Матвей, – шептала она, продолжая осваиваться с содержимым моего нижнего белья, – поверь мне, я так в первый раз… и вообще в первый… я просто чувствую, что так правильно, что ты…
Я собрал все свои силы и отстранил от себя фрейлину.
– Елизавета, тебе нужно прийти в себя, поезжай домой, наша смена закончилась, – как можно строже сказал я.
Она продолжала что-то лепетать, затем как-то вдруг расплакалась. В комнате была небольшая душевая с раковиной и зеркалом, где я помог ей умыться и привести себя в относительный порядок. К счастью, от природы яркая Елизавета Георгиевна в силу молодости пренебрегла в этот вечер косметикой, так что никаких потёков туши её слёзы не вызвали.
Мы добрались до гостевого лифта, которым пользовался, как лишённый возможности летать, и я. Гости-мужчины без дам обычно прилетали самостоятельно, на лифте же поднимались те, кто приходил парами. Для слуг не-дворян и разных грузов использовался отдельный лифт.
Мы спустились на стоянку, держащуюся на воде на понтонах. Я проводил Елизавету Аматуни́ до ждущей её машины, кажется, что-то из Руссо-Балтов средней ценовой категории, видимо, встречал кто-то из дворни. Или это был её личный автомобиль, который Елизавета Георгиевна использовала для неофициальных визитов, так как на нём не было гербов. Посмотрев, как машина удаляется, двигаясь по понтонному мосту к берегу, я ещё раз вздохнул и направился к своему скутеру, глядя на яркую полоску утреннего зарева над морем.
Пустыми дорогами, я быстро добрался до квартиры, которую нанимал в старом городе. Она была небольшой и занимала половину двухэтажного дома с плоской крышей. Мои комнаты были на втором этаже, гостиная, спальня и ванная комната. Внизу были помещения, где властвовал Тарас, но о нём я расскажу чуть-чуть позже.
Скромность моего жилья компенсировалась тем, что оно находилось достаточно близко к летнему дворцу, парящему над Мраморным морем в километре от берегов Константинополя. На службу и обратно я предпочитал добираться самостоятельно на скутере, а не на машине с водителем. Занималась заря, когда я вошёл к себе.