«Отец не стал спорить с дочкой. Бесполезное это занятие – спорить с двенадцатилетними девочками. Так меня назвали – Граф Чернышевский.»
– Мама? Где моя мама? А где я?
«Я открыл свои зелено-голубые глаза и, осмотревшись по сторонам, попытался выбраться из лежанки. Но покачнувшись, свалился обратно.
Ничего еще не понимая, я лежал и смотрел вокруг своими большими детскими грустными глазами. Комната тогда казалась мне огромной: светлые стены, дверь в одной стене и окно с еще одной дверью. У стены с дверью стоял диван. Напротив окна с дверью – журнальный столик и большой шкаф, а напротив дивана около шкафа стол. Как раз около этого стола у стены напротив дивана располагалась моя лежанка.»
– Мам, смотри, он проснулся. – радостно прокричала Катя. Она подошла к котенку и нежно взяла его на руки.
– Надо тебя покормить, ты наверно голодный.
«У моей лежанки уже стояли купленные специально для меня две миски: одна для корма, другая для воды. Девочка взяла меня на руки и поднесла к миске с кормом. Конечно, поначалу я осторожно с кошачьей недоверчивостью понюхал то, что было в миске, затем лизнул и принялся за поглощение пищи.»
– Ммм, вкусняха! – с жадностью наслаждался кот.
«Через несколько дней я совсем освоился и был не таким уж спокойным котёнком, как его представляли мои домочадцы. Я обожал будить по утрам то Олесю со Степой, то Катерину, цепкими коготками хватая за их пятки, торчавшие из-под одеяла.»
– Граф, дай поспать! – укутываясь с головой, сонно бормотала Олеся.
– Ага! Вот вы где!
«Не обращая внимания на бормотание, продолжал я. Пропустить такое интересное развлечение мне не хотелось.»
– Ну хватит уже спать! Я голодный и мне скучно. – мяукнул кот.
«Я недоумевал, почему еще до сих пор все спят. Утро было в самом разгаре! Уже восемь часов, скоро обед, а они храпят!»
– Ну сейчас, еще минутку. – отвечала Олеся, как будто понимая его.
«Однозначно, мы понимали друг друга, поэтому в нашей семье царило полное взаимопонимание.
Такие «будильники» были исключительно по выходным и праздничным дням. В остальные дни, как водится, все занимались трудовой деятельностью. Вставали рано и расходились: Катюша в школу, Степан и Олеся на места трудовой службы. А я оставался один в пустой квартире. Сначала мне было тоскливо, и я думал, что меня бросили. Поэтому часто сидел перед входной дверью в надежде, что вот сейчас повернут ключ, дверь откроется и войдут мои любимые люди. Но ни через час, ни через два никто не входил, и я возвращался на свою лежанку дремать от печали и тоски.