– Чагинск – столица русского ерша, – сказал Хазин. – Так говорил… Аксаков?
– Сабанеев, скорее. «Столица ерша», кстати, двусмысленно. А нам надо, чтобы без возможных толкований. И зачем нам ерш, мы ведь договорились – столица чаги. Это исторически верно.
– И про ерша верно, – возразил Хазин. – Здесь водились самые крупные и жирные ерши.
– Но город-то Чагинск?!
– Что-то я запутался, – поморщился Хазин. – Предлагаю на сегодня закругляться.
– Согласен. Надо зайти… Бросить взгляд. Не побоюсь этого слова, простереть.
Я, в принципе, был весьма не против простереть – на утренней летучке Крыков сдержал слово и выплатил аванс.
Мы поехали в десятый, остаток дня сильно сократился.
Через четыре часа я сидел в номере безымянной гостиницы на втором этаже и швырялся в окно закисшей черешней, целясь в машину Крыкова. Хазин пытался делать вид, что работает – фотографирует сумерки над Ингирем, мультяшные силуэты железнодорожных кранов над грузовым двором, редких прохожих и собак. Крыков на крыльце первого этажа бренчал на гитаре и рассказывал барышням анекдоты. Я старался не думать.
Когда черешня кончилась, я вернулся в номер и попробовал спать. Я почти справился, но за полшага до рэм-фазы дернул ногой, уперся лбом в стену номера, зашпатлеванную рыхлой известкой, чихнул, втянул пыльный воздух и дальше чихал долго, растирая нос и глаза; остановился, задержав дыхание. Начал отсчет. На семидесятом в дверь начали стучать, я открыл. Явился сам Крыков.
– Не плачь, малыш, грозы не будет, – сказал он.
Крыков вошел в номер, уселся на пустую койку.
– Получается дерьмо, тебе не кажется? – спросил Крыков.
Я уклончиво не ответил.
Крыкова сегодня не полюбили смешливые барышни, и он пребывал в некоторой тоске, жаловался на местную дичь и на урода, закидавшего его машину тухлым компотом, и на то, что жадность, безусловно, порок; если бы не жадность, он сейчас отдыхал бы себе в Тунисе, а не блуждал в этих пустынях как пес и лошара, а тут, между прочим, странная атмосфера, на первом этаже магазин «Мотоблок и дрель», косметический салон, зубной кабинет «Пульпитто» и похоронный центр «Николай», у Крыкова скверные предчувствия.
– Да нет, не чувствую, – возразил я.
– Нашим проектом заинтересовались, – сказал Крыков, скрипя пружинами.
– В области?
Крыков помотал головой.