Антону Вертолётову тоже захотелось стать поэтом и непременно знаменитым, как Игорек, или, может, даже как Крылов-баснописец.
Вертолётов задумчиво смотрел в окно. Был обычный зимний вечер. Мела метель. Когда зима на исходе, то днём солнце появляется чаще, светит ласковее. А как только садится, то кажется, что зима не закончится вовсе, особенно когда метёт метель.
«Напишу-ка я о зиме», – решил Антон и стал придумывать название.
«„Зимний вечер“», – оживился Вертолётов.
И тут строчки вдруг сложились сами, как-то удивительно легко и быстро. Вертолётов прочитал их вслух и ушам не поверил: как складно получилось! «Решено: буду поэтом», – подумал Вертолётов.
На следующий день поэт показал стихотворение директору.
– Хорошее стихотворение у тебя получилось, Вертолётов, – похвалил директор. Кто-кто, а он знал толк в поэзии. – Просто замечательное! Какой стиль, какая мощь! Вот он, русский язык! Ну и Вертолётов! Молодец! Честно скажу: не ожидал. Хорошее стихотворение, прямо как родное. Кажется даже, что я его раньше где-то слышал. Погоди-ка… – задумался директор. – Скажи, Вертолётов, а ты его сам сочинил? – он пристально посмотрел на поэта.
– Сам, – ответил поэт и тоже уставился на директора.
– Может, всё-таки тебе кто-нибудь помогал?. Из взрослых? – не отставал директор.
– Никто мне не помогал, – замотал головой Вертолётов.
– Зимний вечер, зимний вечер… – повторял директор. – Буря мглою… Выпьем, добрая подружка… Вспомнил! Да это же сам Александр Сергеевич!
Вертолётов не понял: «Какой ещё Александр Сергеевич? Это моё стихотворение, собственное. Я его только вчера сочинил и никому ещё не показывал. При чём тут какой-то Александр Сергеевич?»
– Это же Пу-у-у-шкин, – словно прочитав мысли, ответил директор. – Ты на кого замахнулся, плагиатор?! – вдруг рассвирепел он.
Что такое плагиат Антон не знал и плагиаторов никогда не видел, поэтому не понял, чем так разозлил директора. Директор процедил сквозь зубы:
Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя;
То как зверь она завоет,
То заплачет, как дитя.
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя: где же кружка?
Сердцу будет веселей.
– Так, Вертолетов? Я правильно прочитал, ничего не перепутал? – ехидно спросил директор.
– Пра-а-авильно, – ответил испуганный Вертолётов. «Что это с ним? – подумал поэт. – Может, заболел?»