радикалов», обезглавив тем самым народное движение и несколько снизив общественный накал (хотя бы на некоторое время)…
Впрочем, за подобные услуги обычно не приходится ожидать благодарности. После того, как «вышедший из народа», «народный» консул послушно сделал порученную ему правящими олигархами «грязную работу», как «оптиматы», так и «популяры» могли со спокойной душой и совершено безнаказанно, сколько угодно, хулить и злословить «презренного» Мария, «запятнавшего свои руки кровью сограждан».
Ставшему в одночасье политическим банкротом Гаю Марию пришлось покинуть Рим. На некоторое время…
6. «Высшая школа демагогии»
Военно-политические события, свидетелем и современником которых Гай Юлий Цезарь был на протяжении первых пятнадцати лет своей бурной и переменчивой жизни, характеризовались беспримерной жестокостью практически всех своих участников. «Гражданский мир», временно воцарившийся между сенатской партией и «всадническим» сословием после ликвидации Марием «левых радикалов» Сатурнина и Главции, оказался, как и следовало ожидать, крайне непродолжительным. Трудности, вызванные охватившей Рим «ползучей» (или, выражаясь современным языком», «гибридной») гражданской войной, усугублялись внешнеполитическими осложнениями, беззастенчиво используемыми представителями правящих кругов в своих интересах.
Римская республика была поставлена на грань уничтожения так называемой «Союзнической войной» – вооруженной борьбой италийских племен и народностей за равноправие с римлянами, ибо Рим обращался со своими италийскими «союзниками» не как с равноправными партнерами, но как с колониальными народами, прикованными к римской державной колеснице. А тут еще и воинственный царь Понта – Митридат (тезка несчастного раба, прибитого к кресту за непочтительное слово о гении своего хозяина, из Петрониева «Сатирикона»), у которого, как говорится, «меч так и чесался в ножнах», всерьез взялся за ликвидацию римской гегемонии на Востоке, приветствуемый, как освободитель от ненавистного римского ига, населением (мало)азиатских эллинистических государств, не исключая бывшего Пергамского царства, раболепно следовавшим дотоле в фарватере Рима.
Римские «оптиматы» назначили командовать экспедиционным корпусом, направленным против воинственных понтийцев царя Митридата VI, патриция Луция (Лукия) Корнелия Суллу, бывшего подчиненного Мария в годы Югуртинской войны, рьяного приверженца сенатской партии, а кроме того – личного, и притом заклятого, врага «безродного выскочки из арпинского захолустья», чьим головокружительным успехам Сулла втайне отчаянно завидовал (впрочем, Марий отвечал Сулле взаимностью, затаив на «спесивое патрицианское отродье» злобу еще с тех пор, когда именно «столичный мажор» Сулла, будучи подчиненным Мария, убедил мавританского царя Бокха выдать ему бежавшего к маврам от римлян Югурту). Чтобы досадить Марию, Сулла не снимал с пальца кроваво-красной яшмовой камеи, на которой была изображена выдача ему Бокхом Югурты. Вид этого драгоценного перстня, нарочито выставляемого Суллой напоказ при каждом удобном случае, доводил до белого каления «мужлана из окрестностей Арпина», возмущенного столь неприкрытым умалением его, Мария, собственных заслуг в одолении Югурты. Одержав победу над понтийским царем Митридатом, «оптимат» Луций Корнелий Сулла стал опаснейшим из соперников «популяра» Гая Мария в борьбе за власть над «вечным» Римом…