– А ваш закон сохраняет спокойствие только одной стороны?
Она стала что-то писать в своих бумагах.
– Как мне теперь жить? – едва слышно, почти одним дыханием спросила я.
Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Это был долгий взгляд человека с красивыми умными глазами. В тот миг я увидела, что моя невероятная боль поселилась и в её глубоких синих глазах. И моё измерение, которое всё знало и не было растерянным, как я, дало мне знать, что передо мной человек не без сердца.
– Вы же можете ошибаться, – мягко заговорила она и открыла что-то в своём компьютере.
– Не могу, – печально ответила я.
Она взяла несколько бумаг и вышла из кабинета. Где-то вдалеке Девочка в пустынном поле вдруг перестала плакать, и я, едва доверяя своему внутреннему голосу, всё же поднялась со стула и заглянула в монитор её компьютера. С экрана на меня желто – зелёным бланком смотрела бумага, на которой я не могла прочитать ни единого слова из-за застилавших глаза слёз. Тогда я достала телефон и еле удерживая сильную дрожь в руках, сфотографировала этот бланк.
Еле как я смогла прочитать и выговорить фамилии и имена, аккуратно перечёркнутые в бланке. Бакиева Гузель Иркеновна. Перечеркнуто и справлено – Григорьева Алина Васильевна. Садыкова Халида Иркеновна. Бакиев Адилжан, в графе отец -прочерк.
Теперь мой мир окончательно треснул и с грохотом падающего стекла разделился пополам.
Я стояла на улице, дрожа больше от слёз, чем от холода. Тряслась всем телом и искала глазами, сама не зная кого. Не знаю, хотите ли вы такого горя своему чаду. Но то, что происходило со мной в тот момент, я даже не смогу вам описать. Конечно, люди на такие вещи реагируют по-разному. И шок у всех разный. Но будучи человеком, глубоко привязанным к своим родителям, к своему роду, к своему прошлому, человеком, для кого семья – значимое место в сознании, я была полностью разбита. Окончательно.
Сейчас вы будете со мной спорить, зачем придавать такое глобальное значение таким простым вещам? А что в этом плохого, в усыновлении? Зачем так остро реагировать и закатывать истерику? Но я вам скажу одно. Именно для того, чтобы вы не задавали этих вопросов и не спорили о том, чего сами не можете испытать, именно для этого я пишу эту книгу.
В нашем мозгу живёт рациональное и эмоциональное. Они всегда находятся в разных измерениях. Но не живут сами по себе, независимо друг от друга. Они постоянно взаимодействуют. И если эмоциональное вырубается каким-либо потрясением, то рациональное сразу же начинает делать ошибки. И человек, находящийся в такой ситуации, начинает вести себя довольно странно.