Чародей: Досье Петербурга. Досье 1–3 - страница 112

Шрифт
Интервал


Впрочем, Лёша тоже не отставал от меня, собирая мимоходом то, что ему было нужно, и в результате, в воздухе около нашего дома пела свою неслышимую песню магия.

В общем, пара дней проходила тихо и мирно, а ночи были наполнены так, что я почти забыл о работе, и, честно говоря, о том, что в город придется возвращаться.

Да, конечно, я придумал красочную историю о том, как заработал ожог на груди, но даже рассказать ее не пришлось, потому как Света не настаивала. Ей не хотелось тревожиться и переживать, а видя, что я на эту тему не дергаюсь – она и сама успокоилась.

Однако, время шло, и в одно утро Лёша сказал, что ему пора возвращаться…

Все очарование краткого отдыха было разрушено, и Фая помрачнела, я вспомнил о делах, а Света о том, что хотела бы заехать к родителям.

Но кое-что – я все-таки не упустил.

Провожая Алексея, я смог узнать у него как же именно открывать проход в Небывальщину. Точнее – он рассказал мне всю теоретическую часть, а вот практиковаться мне пришлось бы уже потом, самому.

Кстати, о подарке от него… Он раздобыл мне пару манускриптов в Эдинбурге, которые хоть немного, но могли бы сойти за продолжение моего обучения. Не думаю, что он их стащил, скорее – просто одолжил на время, пока я все перепишу, выучу и научусь применять на практике.

Да, знаю, я лопух, которому не хватает знаний для того, чтобы хоть минимально называться чародеем, но я стараюсь это исправить.

Проводив Лёшу и Свету, я, наконец-то сел за работу. С заготовки было необходимо снять кору, придать ей завершенную форму, ошкурить, и оставить сохнуть, и на это ушла просто масса времени, ведь делать все правильно я не умел, наставника, который бы показал как надо – не было, а запороть работу – не хотелось.

Так или иначе, но к завершению новогодних каникул я довел до ума заготовку, которой еще предстояло выстояться, и уже был готов возвращаться в город, поручив дом заботам Ачифа.

Домовой на регулярном питании уже заново оброс шерстью, перестал быть тощим как при нашей первой встрече, и вообще, в темноте вполне мог сойти за упитанного и пушистого кота. Он был явно доволен нашим обществом, и в доме царил идеальный порядок. Единственное место, куда он наотрез отказывался заходить – был подвал, и убираться там приходилось мне самому, что, впрочем, лично меня устраивало.