– Да ты же вообще не летаешь, товарищ Ефимов! – Лазуткин вскипел. – Вон Филипцев Ефим летает и в такую погоду и разведку делает! А ты только причины ищешь, как бы так на земле остаться да не делать ничего. Где твое революционное сознание? Ты же командир отряда!
– Послушай, комиссар, ну чего ты хочешь от меня? – Голос Ефимова стал глухим, словно просящим. – Сказал же: завтра лечу с Колосовым… А рапорт я написал уже Павлову, выбирайте нового командира…
– Эх, Иван, помню я тебя совсем другим пилотом, – Лазуткин сказал это уже на тон ниже. – Как в 1918 году летал, как этой весной разведки делал да не боялся ничего. Что с тобой?
– Не надо мне читать моралей, Коля. Нет над тобой больше командира Ефимова. Кончился.
– Развалил ты отряд, Иван. Теперь собирать его как?
– Найдутся герои… Вон Илью Сатунина небось поставят…
Однако случилось иначе. Двадцать третьего августа Павлов принял решение перебросить два отряда – 1-й истребительный и 23-й – юго-западнее, на станцию Алексеевка, чтобы быть поближе к линии фронта. На следующий день Рудольфа, который помогал грузить снятое для полетов отрядное имущество обратно на платформы их эшелона, вызвали в штабной вагон. Наскоро вытерев руки ветошью, он пошел вдоль состава, принюхиваясь к запахам дегтя и варившейся на обед каши. Ефимова в вагоне не было, а сидел там мрачный Сергей Хорьков и задумчивый Николай Лазуткин.
– Ну вот что, товарищ Калнин, – голос Сергея был строг и официален, что Рудольфа сильно встревожило. – Есть у меня для тебя два сообщения. Во-первых. Меня из отряда отзывают.
– В авиашколу? Получилось? – Рудольф улыбнулся.
– Нет… – Хорьков нахмурился и покачал головой. – В распоряжение Начавиаюжфронта. В Козлов.
– Понятно, – кивнул Рудольф, которому, конечно, понятно было далеко не все. Разве что, по реакции Сергея, можно было догадаться: летчиком тому пока что стать не светит.
– Теперь второе. – Хорьков внимательно посмотрел на Рудольфа и усмехнулся. – Ты назначаешься временно командующим отрядом.
Рудольфу показалось, что он ослышался. Он, конечно, был уже комиссаром авиадивизии и за 1917-й год хорошо понял, как управляется авиаотряд. Однако себя на эту роль он никогда не примерял. По одной простой причине, которую и озвучил:
– Но… Сергей… Я же не летчик!
– Ты летчик-наблюдатель с боевым опытом, – Хорьков покачал головой. – Знаешь, как отряд устроен, людей знаешь. Другого кандидата сейчас нет.