Или вот еще – ничего личного, только… – что? опять-таки все, что угодно – бизнес, закон, долг, служба. А на деле – просто еще одна ложь, удобная, универсально-безразмерная маска-форма, оправдание всех и всего. Или вот это презрительное, через губу: «вам не понять», или фамильярное «тыканье», или когда о присутствующем – в третьем лице (как раз в контексте блок-схемы «тут – нам»): он тут нам говорит, но мы-то, мы-то – знаем, видим, слышим… Тьфу!
Ну, вот я и раскрылся, весь – как на ладони. И не надо быть Фрейдом, семи пядей, разглагольствования на заданную тему (люблю – не люблю в данном конкретном) – блиц-тест, монолог полиграфу. Не выходя за рамки заявлено-номинального образа, косвенно-псевдологический вариант душевного стриптиза – специалисты ухватят кончик, вытянут всего червяка. Все скрытое-тайное-неявное. И кто же перед вами? Самый обыкновенный неудачник, с кучей тараканов (я про голову) и комплексов, довольно затюканный, но с претензиями. С буржуазно-либеральным уклоном. Интеллигентная сволочь, одним словом; таких в семнадцатом прошлого века здесь пачками расстреливали.
Что еще добавить? По большей части – тривиальное, общее, скучное, смотри первоисточники. Не люблю ложь, фальшь, предательство, опущенные глаза, ненавижу слезы, расставания… Ненавижу или боюсь? Быть или не быть?..
Видимо, все-таки, чудеса на Земле существуют. Иначе, чем объяснить то, что случилось? Чем объяснить то, что я, мнительный, изверившийся, тяжелый на подъем вспыхнул как спичка, позабыв обо всех своих теориях, рассуждениях, отказавшись от так дорого доставшегося равнодушно-созерцательного покоя?
Наступала весна. Молодые ветра (детский сад, ей-Богу!) срывали с неба затасканную серую дерюгу, река сбрасывала опостылевший лед, носилось-контрапунктировало в воздухе шальное, пьяное, дерзкое. Любовь захлестнула, закружила, вознесла, горько и нежно щемило сердце, хотелось смеяться и плакать, хотелось жить, быть юным, стремительным, великодушным, легкомысленным, расточительным, тратить себя налево и направо. Я совсем потерял голову – мальчишка, оглушенный силой собственных чувств, потрясенный неожиданными откровениями, – наверно, впервые я так остро почувствовал жизнь, каждой клеткой, каждой частичкой, – всю безраздельную и вольготную ее мощь, свободу, колдовскую пьянящую роскошь, – огненная, мясистая мякоть сквозь пальцы, секущие, обжигающие струи контрастного душа.