Внутри меня все распирало от обиды и злости. И ладно обокрала бы меня после секса… Но не вместо! Что же касается ущерба, то портмоне конечно хрен с ним, а вот часы жалко. Я их неделю выбирал, любимые.
Махнув рукой, я позвонил их местной «мамке», Лидии Сергеевне. Уж с кем-кем мне меньше всего хотелось бы общаться, так это с ней. Мерзкая баба.
– Здравствуйте, Артур! – в ее голосе прозвучало столько заискивания, что захотелось промыть желудок.
– Здравствуйте. Ваша девочка не оказала мне никаких услуг, зато украла портмоне и часы. Верните ее обратно с моими вещами, пожалуйста.
На несколько секунд повисло молчание. Удивил я хозяйку выездного борделя.
– Речь о Еве? – сухо поинтересовалась она.
– Да, Ева, красивая блондинка в красном платье. Я жду.
И, не став слушать ответ, положил трубку. Хотя что-то мне подсказывало что не затем эта сучка меня обнесла, чтобы потом возвращать что-то. Только на что она надеется? Что ее не поймают и не привезут обратно? Идиотка. Наверно прямиком из ПТУ поступила в проститутки. Мозгов совсем нет. Держу пари эта двоечница пыталась швеей вкалывать, но кто-то подсказал ей более легкий способ обогащения.
Я принял душ и даже успел заказать кофе в номер, когда мне позвонила Лидия Сергеевна. Уже по голосу стало понятно, что коварную шлюшку можно сегодня не ждать:
– Здравствуйте, я очень прошу прощения, но мы Еву не можем найти… – мычание «мамки» меня позабавило.
– Имя, фамилия, адрес и номер телефона. Моя служба безопасности найдет. – произнес я со снисходительной ухмылкой.
– К сожалению, мы знаем только имя девушки – Ева. Она первый день у нас, срочно оформляли… И не успели.
Я не выдержал и заржал. Ева, конечно, клиническая идиотка, но похоже ПТУ все-таки одолела. В отличие от этой пожилой шлюхандры.
– Если в течение трех дней я не увижу девушку и свои вещи, вы должны будете мне компенсировать два миллиона рублей, – скучно сообщил я.
– Мы ее найдем и накажем, – стара тараторить Лидия Сергеевна, – это первый раз за всю историю агенства.
– Мне плевать сколько раз в жизни вы обосрались. А наказывать не надо. Я сам накажу. Всего доброго.
Я нажал отбой и разлегся на широченную кровать, раскинув по сторонам руки. Глядя в белый матовый потолок, я думал о Еве. Глупо не признать, что поступок этой маленькой дряни меня обидел. И тем глупее было хотеть ее как-то проучить.