– Смотри, Васек, столичные штучки! – сказал первый, обдав нас хроническим перегаром.
– Какие крали! – сказал второй и подмигнул.
Мне стало жутко и смешно одновременно. Мозг посопротивлялся и уронил меня на Сонины острые коленки. Когда я пришла в себя, поезд сбавлял ход, приближаясь к нашей станции, а Соня и незнакомый молодой человек пытались поставить меня на ноги. Нетрезвых граждан рядом уже не было. Молодого человека с сильными руками и светлыми кудрями звали Сергей.
На станции мы сели в рейсовый автобус, который почти без приключений довез нас до санатория. Почти, потому что кудрявому Сергею оказалось по пути, и он всю дорогу пытался нас рассмешить. Пока, наконец, не понял, что его шутки в буквальном смысле валят меня с ног.
«Изумрудный город» состоял из трех бледно-зеленых зданий советской постройки. Они скромно спрятались среди берез и осин. После бензинового автобусного плена лесной воздух показался сладким и осязаемым, а небо высоким и бесконечно-голубым. Сергей работал техником в этом санатории. Он проводил нас до главного корпуса и обещал навестить. Мы взяли номер на два дня.
– Не отдыхать приехали, – утешала Соня то ли меня, то ли себя, разглядывая комнату.
Номер оказался ужасен: все, что могло быть облезлым, облезло, что могло быть ободранным – ободрали до нас. – Зато лес, воздух и тишина, – продолжала она, открывая окно, чтобы впустить воздух и тишину.
– И ничего смешного! – я тоже нашла большой плюс.
Сегодня Колхидский уже не работал. У нас появилась возможность рассмотреть плюсы этого места получше: погулять по лесу, подышать березовым воздухом. Вечером того же дня заглянул Сергей. Он старался не шутить, но два раза я все-таки ненадолго отключилась.
Следующим утром первым делом я отправилась к главврачу. Колхидский сильно озадачился моим вопросом. Изучая справки и выписки из медицинских карт, он постоянно поправлял старомодные очки с увеличивающими линзами, которые делали его глаза чересчур огромными, и почесывал затылок с остатками волос.
– Кто же вас ко мне отправил, милая барышня? – в третий раз спросил врач.
Я решила сказать правду:
– Жоржетта не помню отчество.
Он вскочил, замахал руками, как будто собирался взлететь. Глаза стали еще огромнее, изо рта вырвались нечленораздельные звуки и слюни. Я потеряла сознание.