Обернулась к Стэнну:
– Помнишь, как мы через эти ворота на речку бегали? Здорово было, да? Интересно, а наше убежище ещё цело?
– Цело, – кивнул тот. – Я иногда там бываю. Только раньше мы с тобой и с Мурлыкой втроём туда помещались, а сейчас мне одному тесно, и Мурлыке приходится рядом в воде сидеть.
– Давай сначала туда сходим, а потом уже в город поедем?
Стэнн улыбнулся и вполголоса скомандовал:
– Мурлыка, на остров.
Гепьерд сошёл с дороги и, несколькими огромными прыжками проскочив пляж, с разбегу кинулся в воду.
Я взвизгнула от неожиданности и вцепилась в поводья.
…Когда Мурлыка подрос и стал носиться по дому со скоростью всё разрушающей баллистической ракеты, леди Икэсса, мама Стэнна, начала выгонять нас из дома на улицу.
– Там крушите, что хотите, – приговаривала она. – А наш дом мне пока ещё дорог. Хотя бы как память о бабушке. Мне надоело восстанавливать стены после ваших игр.
И поэтому каждый день мы втроём уходили через Южные ворота далеко в степь или в лес и давали Мурлыке вволю побегать. Всё-таки для дикого животного даже немаленькие размеры дома Фарроасов были слишком тесны.
Ну, а стену мы, положим, проломили только один раз, это уж леди Икэсса преувеличивала. Я в тот день, на её беду, рассказала Стэнну о каратистах, которые ребром ладони кирпичи ломают, а кулаком стены прошибают. Стэнну, естественно, сразу захотелось попробовать.
Он долго примерялся, бормотал что-то, подносил кулак к стене, снова отходил… Под конец мне всё это надоело, и я заныла:
– Стэнн, пошли уже. Мурлыка гулять хочет.
– Подожди, – отмахнулся экспериментатор. – Вот сейчас стену сломаю, и мы через этот пролом сразу к задней калитке выйдем. Обходить не надо будет.
– Ну-ну, – скептически пробормотала я, а вслух заявила: – Даю тебе три минуты, а потом мы с Мурлыкой уходим через дверь, как все нормальные люди.
Стэнн мрачно посмотрел на меня, размахнулся и с приглушённым воплем ударил кулаком по стене.
Та сперва прогнулась, как резиновая, потом пошла трещинами, а затем рухнула, и в появившемся отверстии я увидела испуганное лицо садовника, подрезавшего розы около калитки.
Стэнн и сам перепугался не меньше, когда увидел плоды трудов своих.
– Бежим! – сдавленно прохрипел он, и мы, ломанувшись в получившийся проём, сопровождаемые грохотом рушащихся колонн и балконов, выскочили на улицу и помчались к реке, к нашему тайному убежищу, устроенному на небольшом островке среди камышей.