Ведьмак. Сезон гроз - страница 38
– Я иду к ней. Сейчас же.
– Плохая идея. Ты не можешь…
Он прервал ее быстрым жестом. Услышал, как гудит толпа, увидел, как расступается. Ваганты перестали играть. Он заметил Лютика, который издали подавал ему судорожные и отчаянные знаки.
– Ты! Ведьмачья зараза! Я вызываю тебя на поединок! Будем биться!
– Чтоб мне сдохнуть. Отодвинься, Мозаика.
Из толпы выступил невысокий и кряжистый типчик в кожаной маске и кирасе из cuir bouilli[16], кажется, бычьей. Типчик потряс сжатым в правой руке трезубцем, а резким движением левой развернул в воздухе рыбачью сеть, замахнулся ею, дернул.
– Я – Тонтон Зрога, именуемый Ретиарием[17]! Вызываю тебя на бой, ведьмач…
Геральт вскинул руку и ударил его знаком Аард, вкладывая в тот столько энергии, сколько сумел. Толпа заорала. Тонтон Зрога, именуемый Ретиарием, взлетел в воздух и, дрыгая ногами, запутавшись в собственной сети, смел лоток с баранками, тяжело грохнулся оземь и с громким лязгом грянул головой в чугунную статую присевшего на корточки гнома, невесть для чего поставленную перед магазинчиком, торговавшим портняжными материалами. Ваганты наградили полет громкими рукоплесканиями. Ретиарий был жив, хотя для описания его состояния подошло бы слово «чуть». Геральт, не торопясь, подошел и с размаху пнул его в живот. Кто-то ухватил ведьмака за рукав. Мозаика.
– Нет, прошу тебя! Прошу – нет. Так нельзя.
Геральт пнул бы наглеца еще, поскольку хорошо знал, как можно, как нельзя и как нужно. И в таких делах не привык слушать посторонних. Особенно людей, которых никогда не пинали.
– Прошу, – повторила Мозаика. – Не отыгрывайся на нем. За меня. За нее. И за то, что ты сам запутался.
Он послушался. Взял девушку за плечи. И заглянул в глаза.
– Иду к твоей наставнице, – заявил сурово.
– Это плохо, – покачала она головой. – Будут последствия.
– Для тебя?
– Нет. Не для меня.
Wild nights! Wild nights!
Were I with thee,
Wild nights should be
Our luxury!
Emily Dickinson[18]
So daily I renew my idle duty
I touch her here and there – I know my place
I kiss her open mouth and
I praise her beauty
And people call me traitor to my face.
Leonard Cohen[19]
Глава седьмая
Бедро чародейки украшала искусная и удивительно подробная в деталях татуировка, представлявшая рыбку полосатой окраски.
Nil admirari[20], подумал ведьмак. Nil admirari