В голове же всё еще были свежи воспоминания о предупреждении Сартии, что Кире, вполне возможно, грозит смерть. Но ведь это всё были их шутки? Обычный черный юмор?
– Что ж, коль все в сборе, позвольте сказать пару фраз перед тем, как Сартия начнет. Надеюсь, мелкие придурки, вы усвоили урок и больше без должного разрешения не будете убивать смертных. В качестве подтверждения серьезности и моих слов, и слов вашего прекрасного учителя, с этого дня вас в классе станет на одного меньше. Догадываетесь, почему? – спросил демон и заглянул каждому из нас в глаза.
– Предательство, – еле слышно произнесла Элизабет, опуская взгляд в парту.
Закрепившийся страх перед демоном так и звенел в ее голосе.
– Верно. – Клянусь, палач почти что промурлыкал это слово, – в Аду свои законы и принципы, но предательство не позволяется прощать никому. Киру, а если быть точнее, Анаиэль, казнят сегодня вечером, – спокойно произнес Аластор.
– Но, как же ее родители? – решил вступиться за подругу, хоть и предавшую нас по своей глупости, Рик.
– Они полностью одобряют решение и передали ее жизнь в наши руки, – ответил Сартия, скрещивая руки на груди и облокачиваясь о стену. – Еще вопросы?
Во мне боролись несколько сторон. Был тот самый отвратительный остаток злорадства над предателем, из-за которого мы две недели слышали крики и мольбы о помощи друг друга, с другой же – мы с Кирой знакомы достаточно давно, она – моя лучшая подруга.
Нет, этого нельзя было допустить.
– Но так неправильно! – возмутилась я, вскакивая с места и поражаясь собственной смелости.
Но отступать назад уже было поздно. Я с вызовом посмотрела в глаза палача и сжала руки в кулаки.
– С чего же это, Кристал? – спросил равнодушно Аластор. – Разве лично ты не хочешь, чтобы предатель был наказан?
– Она может получить наказание, но не настолько жестокое. Я имею в виду…
– Когда-то Бог предал Люцифера, выгнав его из Рая за то, что он просто не полюбил людей, так о какой же жестокости мы говорим, а, малышка? – спросил палач, медленно подходя ко мне и неотрывно сверля взглядом.
– Вы не спросили у нас, готовы ли мы простить ее и побороться за ее жизнь, – я уже чувствовала, как ноги готовы подкоситься от дикого страха, но руками уперлась в парту.
Вполне возможно мой жест был больше похож на вызов, хотя демоны, в особенности Аластор, прекрасно чувствуют страх. Он сверкнул ярко-красными глазами, а на губах появилась жуткая ухмылка. Отойдя от меня, палач оглядел остальных.