– Ребенок… ты не имеешь в виду безделушку? – говорит еще один голос.
Я сразу же узнаю его. Мэтью стоит в дверях, одетый в вязаный свитер «Джей Крю»[11] и хлопчатобумажные брюки. Он похож на худого Брэда Питта. У него светлые волосы, растрепанные таким образом, что этого можно добиться только с помощью стрижки за двести долларов; тусклые голубые глаза притягивают вас медленно, а не поражают сразу, так что вы можете насладиться гипнозом, который они создают. Мэтью скользит через комнату с грацией модели с подиума. Он превращает любую комнату, в которой находится, в сцену. Вот почему ему платят королевский выкуп как лоббисту[12] фармацевтической компании, которая время от времени меняется в зависимости от того, кто платит больше. Мы с Мэтью дружим еще со времен учебы в юридической школе в Йеле, но прошло больше года с тех пор, как я видела его в последний раз.
– Боже мой!
Не теряя ни секунды, мы заключаем друг друга в объятия.
– Что ты здесь делаешь?
– Только вчера приехал, – говорит Мэтью, отступая, но всё еще держа мои руки. – Дай мне посмотреть на тебя.
Я слегка поворачиваюсь к нему.
– Всё еще убийственно прекрасна.
Я смотрю на Энн, которая стоит в нескольких футах от нас, держась одной рукой за локоть, как будто она совершенно неуместна.
– Ты помнишь моего секретаря?
– Конечно, – Мэтью подходит к Энн и протягивает руку. – Анна, верно?
Она кивает и пожимает ему руку.
– Нет, Мэтью, это Энн, а не Анна, – поправляю я. Энн нужно научиться защищать себя.
– Извини, Энн. Рад снова тебя видеть. – Мэтью вальсирующим шагом входит и садится в мое кресло. – Я вижу, у тебя все еще самый большой офис в здании, – он с восхищением оглядывается вокруг.
– А ты ожидал бы чего-то меньшего? – Я поднимаю брови.
– Ни за что. Не от Сары Морган. Но ты планируешь выбросить всё это ради безделушки. Позор… – Он в смятении качает головой.
– Безделушка? – спрашивает Энн, делая еще пару шагов к Мэтью и доходит до моего стола, прежде чем остановиться.
– Ты не знаешь. Даже не заводи его, – говорю я со смехом.
Мэтью закидывает ногу на ногу и наклоняется вперед.
– У меня просто есть теория, что животные и дети – это безделушки нашей жизни. Приятно смотреть и интересно собирать, но они не служат никакой реальной цели.
– Это ужасно, – с отвращением говорит Энн.
– Но так ли это? Зачем добавлять бремя, которое замедляет вас? Во всяком случае, я, как альтруист, забочусь об интересах Сары.