Эти пытки в темном сыром помещении, похожем на подземелье, были не такими болезненными и устрашающими как неизвестность судьбы любимого человека. Жив ли Роб? Он занимал все мои мысли, даже когда в нос и рот затекала вода, перекрывая доступ к воздуху.
С детства опасности обходили меня стороной. Вот и сейчас вода не была моим врагом, она была союзником. И каждый раз, когда меня за волосы вытягивали на поверхность, я делала очередной жадный вдох.
– Неубиваемая! – занервничал уже уставший охотник. – Точно ведьма. Казнить ее!
Он ударил меня кулаком по лицу так сильно, что я упала на холодный, грязный, каменный пол и потеряла сознание.
Очнулась я прикованная цепями, царапавшими запястья, к столбу на площади города. Голова гудела от криков вокруг, свет слепил глаза, долго находящиеся в темном подвале. Священник читал свои проповеди, под мои ноги кидали сухую траву, а мне было все равно, важен лишь Роб. Словно услышав эту мысль, он появился среди ликующей толпы. Мой отвар поднял его на ноги! При виде его все такой же бледной кожи и пошатывающейся походки у меня защемило сердце.
Наши взгляды встретились. И у меня и у него заслезились глаза. Роб пытался бежать ко мне, кричал что-то другим охотникам и инквизиторам, но на него никто не обращал внимания. А огонь от брошенного факела тем временем разгорался, жаром окутывая мою кожу.
Я продолжала смотреть в зеленые и любимые глаза пока кричала от боли. Роб рвался ко мне из последних сил, расталкивая людей на своем пути. Его почти никто не пытался остановить и он, добравшись до меня, кинулся в огонь, пытаясь спасти.
Последнее, что я помню, прежде чем обезумела от огненных мучений и провалилась в темноту, из которой никогда больше не вернусь, это обгоревшее и неподвижное тело Роба.
Мы умерли вместе, от одних обстоятельств, от одного огня, до конца, до последнего вздоха, любя друг друга.
И я продолжу тебя любить, куда бы ни занесло мою горемычную душу.