Слышала и о захороненных заживо, вернее уснувших летаргическим сном на кладбище. Но я шла не по кладбищу. Откуда тогда раздался крик?
Мне начало становиться страшно. Я пошла ещё быстрее. Ветки под ногами хрустели, и иголки от сосны рассыпались в разные стороны.
Вот показалась избушка. Маленькая и с покатой крышей. Местами кровля была совсем худая. Можно было подумать, что дождь лил прямо в доме. Но, нет. В доме было сухо. Пахло свежей травой. Словно её только скосили и сложили не в стог, а прямо в доме. Словно на сеновале.
Просто у деда на стенах висели разные травы.
– Ну, с чем пришла? – спросил меня кто-то из-за печи, – Не ворочай головой-то. Здесь я, за печью.
– Я,… дедушка, – начала было я и запнулась ( с кем же мне говорить-то), – Я к вам. Больно болезнь меня мучает. Кашель.
– Кашель?!… Да, это верно. Кашель. А что у тебя, спина-то не болит?
– Когда кашляю, да.
–Ну, тогда ты садись сюда. Да к печи. Погрейся пока. Дождь ещё долго будет.
– А что это за крик был в лесу? – оглядевшись по сторонам и увидев скамейку возле печи, присела я.
– Крик?!… Надо же, опять таки она кричит. Давно это было. Женщина одна. Похоронили её. А никто не спросил, жива ли была или нет. Уснула и всё. А она возьми и проснись среди ночи. Но ведь давно было. А кричит до сих пор ещё. Странно…
– Может просто кажется нам? Не может, после стольких лет кричать она. А не выкопали её?
– Где уж там. Так испугались за себя что ли или ещё отчего. Не знаю. Но выкопали ли её?… Кто его знает.
– А вы не боитесь здесь жить?
– Я?!… А чего бояться? Звери смирные. Даже волки не трогают меня. Уже привыкли. А остальные и подавно не будут трогать. Ну, что там у тебя? Кашель, говоришь…
– Да, – и я покашляла, сухим с громким сиплым вздохом.
Дед посмотрел на меня, послушал в спине, посмотрел на травы и…
– Знаю, что у тебя. Вот трава. Запаришь и выздоровеешь. А про крик не говори никому. Вдруг тебе показалось.