– Неужели? – спросила мать. Она провела рукой по уложенным в прическу волосам медового оттенка, словно новый сосед вот-вот появится на пороге. Синие глаза Иды Стелл были точно такими же, как у Мариетты, но сочетались с изящным носиком, острым подбородком и более светлыми волосами. На этом сходство заканчивалось, так как твердый подбородок, орлиный нос и волосы цвета воронова крыла Фредерик и Мариетта унаследовали от отца.
– Бывший врач, – продолжал Фредерик, – который стал изобретателем, как я слышал. Семьи у него никакой нет. Должно быть, он унаследовал значительное состояние, если приобрел весь особняк для себя одного, хотя его имя мне не знакомо. Оно довольно необычное: Дроссельмейер.
– Несомненно, он немец по происхождению, – сказал отец, встряхивая накрахмаленную салфетку и расправляя ее на коленях. – Как интересно, у нас уже давно не появлялось новых знакомых на этой улице. Пригласим его к нам на обед как-нибудь вечером, чтобы самим на него посмотреть. Изобретатель, говоришь? В какой области лежат его таланты? Телефоны? Электричество? Среди нас появился еще один Маркони?
Фредерик вежливо кашлянул:
– В области игр для детей, кажется. Игрушки и прочее.
Теодор поставил на стол свой бокал шерри более резко, чем допускали правила приличия. Несколько кроваво-красных капель упало на кремовую скатерть. Он неодобрительно хмыкнул, кончики его ушей порозовели.
Мариетта переглянулась с Фредериком. Теодор Стелл не принадлежал к людям, считающим творческие занятия достойными уважения и увлекательными. Мариетта сжала в пальцах суповую ложку, этот знакомый спор все сильнее испытывал ее терпение каждый раз, когда возникал.
– Я отправлю приглашение, – сказала Ида, окинув взглядом столовую, она была рада любому предлогу пригласить гостя в их красивый дом. Она обвела глазами полосатые изумрудно-кремовые обои, большой стол и стулья красного дерева, натертые до блеска полы и большие букеты тепличных роз, стоящие в хрустальных вазах и наполняющие комнату слабым запахом увядания. – Мне еще надо будет послушать, что говорят о нем мои знакомые; я позабочусь, чтобы мы стали первыми, к кому он придет на обед. – Она нахмурилась, глядя на начинающий увядать лепесток.
Теодор неодобрительно фыркнул:
– Ты уверена, что это разумно? Может быть, сначала о нем должны сообщить нечто хорошее.