И хотя может показаться, что такой подход очень усложняет обучение, я чувствую, что ученики достигают большего, если им приходится прикладывать собственные усилия и проводить изыскания, а не следовать чьим-то четким указаниям. Их разум не начинает лениться. Если ты сам пытаешься докопаться до сути, то это развивает твое сознание, а оно, в свою очередь, делает из тебя хорошего мастера боевых искусств и более сильного человека.
Если ты примешь идею о необходимости проведения собственного исследования, то твой вопрос о медитации откроет перед тобой огромное поле для изучения. Я буду рад узнать, что тебе в итоге удастся обнаружить.
Я размышлял об этом несколько недель, и мне в голову пришла мысль, что обязанности и стиль жизни у самурая и монаха очень отличаются, а значит, разными должны быть и подходы к медитации.
Самураю важно иметь мгновенный доступ к глубокому внутреннему покою, который будет противостоять хаосу и напряжению на поле битвы или во время схватки с другим опытным воином. Если самурай будет часами сидеть и медитировать, то не сможет выполнять свои обязанности. Такая практика не поможет ему мгновенно получить доступ к спокойной осознанности, которая нужна ему в случае внезапной и неожиданной атаки, к которой самурай должен быть постоянно готов. Практика медитации воина должна быть простой и эффективной.
Конечно, многие древние искусства со временем угасали, становились все менее востребованными и в результате, потеряв свою изначальную практичность, превращались в формальную дань традициям. Тем не менее за пустой оболочкой, напоминающей о былой славе, мы все еще можем найти отголоски былого значения. И двухсекундная медитация – яркий тому пример.
Искусство, которому учит Осаки-сэнсэй, все еще очень эффективно, но на протяжении столетий сложно было избежать упадка. Чтобы структура сохраняла жизнеспособность, каждое поколение должно смотреть на нее свежим взглядом, вдыхая в нее новую жизнь. Я не уверен, что мой ответ на загадку о двухсекундной медитации верен, но он кажется мне не лишенным смысла. Я с радостью погрузился в это исследование и принял брошенный вызов.
Когда я пришел к выводу, что мое мнение имеет право на существование, то обсудил его с Осаки-сэнсэем. Он внимательно меня выслушал и помолчал некоторое время, прежде чем сказать: