Менар заслужил репутацию фанатика, самого кровожадного среди своих коллег. На гильотину он отправлял тысячами, а на декабрьском мероприятии его интересы представляла супруга, Люси Менар Фрер. Иной информацией о его персоне я не владела.
Арктур, как мог, старался скрасить наш досуг. Обучал меня шахматам – великолепной и увлекательной игре, где мне, правда, не довелось выиграть. Закаленная игорными домами Сохо, я легко взяла реванш в картах и, в довесок к классическому своду правил, поделилась секретами шулерского мастерства.
– Не очень-то порядочно заниматься мошенничеством, – укорил однажды Арктур.
– Конечно нет. Но с волками жить – по-волчьи выть, – заметила я, открыв очередную карту. – Это только в книгах у воров есть кодекс чести.
В колонии рефаита назначили моим тюремщиком. В Лондоне я стала его королевой и повелительницей. Теперь мы наконец-то сравняли счет – два беглых преступника без каких-либо полномочий.
Мне нравилось делить с ним ссылку, хотя понадобилось немало времени, чтобы признать: я счастлива от его близости. Страх, что за пару дней мы исчерпаем все темы для разговоров, не оправдался. Иногда наши беседы затягивались глубоко за полночь.
Арктур был умен, чуток, внимателен, умел слушать и метко шутить, хотя его юмор скорее относился к категории спонтанного. Я рассказывала ему о самом сокровенном: о детстве, проведенном с бабушкой и дедушкой на молочной ферме в Ирландии, о «Семи печатях». Мы обсуждали пластинки, выкопанные мною из горы хлама на черном рынке, книги, добытые Стражем в колонии. Арктур поведал мне о событиях, вымаранных Сайеном из учебников.
Он в деталях живописал загробный мир, мне отчетливо представились его величественные здания, вытесанные из радужного камня, города, сверкающие наподобие битого стекла. Представилась река Скорбей, вымощенная жемчужной галькой.
– Река Скорбей? Ну и название. Не загробный мир, а бунтарский оплот.
– Издержки перевода.
Помимо музыки мы оба питали страсть к языкам. Как-то вечером Арктур попросил научить его гэльскому.
– Зачем? – Мы сидели за шахматной доской, и я ждала, пока рефаит сделает ход. – На нем практически не говорят. По крайней мере, на людях.
– Тем более повод выучить.
Партия близилась к завершению. На доске преобладали черные – верный признак, что я вот-вот выиграю.