Тайное очарование тяжелой болезни
Где-то там, неподалеку от знатных мраморных дам, Рамон встретился с Д’Ардело, с которым всего лишь год назад они работали в одной конторе, ее название не представляет для нас никакого интереса. Они остановились друг против друга, и после обычных приветствий Д’Ардело стал рассказывать:
– Дружище, вы знаете Ла Франк? Пару дней назад у нее умер любовник.
Он сделал паузу, и в памяти Рамона возникло прекрасное лицо известной женщины, которую он знал только по фотографиям.
– Агония была мучительной, – продолжал Д’Ардело. – Она до последнего оставалась с ним. О, как она страдала!
Рамон, словно завороженный, смотрел на радостное лицо того, кто рассказывал ему эту мрачную историю.
– Представьте себе, еще утром она держала умирающего в объятиях, а вечером ужинала с друзьями, я тоже там был, и вы не поверите, она казалась почти веселой! Я ею восхищался! Какая сила! Какая любовь к жизни! Глаза еще красные от слез, а она смеется! А ведь мы все знаем, как она его любила! Как она, должно быть, страдала! Какая сила у этой женщины!
Как и четверть часа назад в кабинете врача, на глазах Д’Ардело заблестели слезы. Ведь когда он говорил о силе духа этой самой Ла Франк, то думал о себе. Разве он сам весь этот месяц не ощущал близкого дыхания смерти? Разве твердость его характера не подверглась тяжелому испытанию? Даже сделавшись простым воспоминанием, рак оставался с ним, словно свет слабой лампочки, который загадочным образом завораживал его. Но ему удалось совладать со своими чувствами, и он заговорил на более прозаическую тему:
– Кстати, если я не ошибаюсь, вы ведь знаете кого-то, кто умеет организовывать коктейли, жратву, всякое такое.
– Знаю, – ответил Рамон.
Д’Ардело:
– Я хочу отпраздновать свой день рождения.
После трогательных рассказов о небезызвестной Ла Франк последняя фраза показалась Рамону довольно легкомысленной, и он не смог сдержать улыбки:
– Вижу, веселая у вас жизнь.
Странно, но эта фраза Д’Ардело не понравилась. Легкомысленный тон словно разрушал своеобразную красоту его хорошего настроения, красоту, осененную магическим пафосом смерти, воспоминание о которой по-прежнему не покидало его.
– Да, – сказал он, – в целом все неплохо, – а затем, выдержав паузу, добавил: – Хотя…
И после новой паузы:
– Знаете, я только что от своего врача.