– Они бы не прекратили попытки напасть на меня, и ставили под угрозу поиск компенсатора.
– Энди, забудь ты уже эту идею, ни один компенсатор не сможет заменить тебя. Только ты в состоянии поддерживать баланс
– Как это удобно, особенно для тебя, брат! Но позволь напомнить что мои обязанности изначально были временными пока ты ищешь решение, но спустя столетия ты видно и забыл про свое обещание.
– Да как ты смеешь! Я столько лет забочусь о тебе, прикрываю последствия твоих срывов. Никто не виновен что ты родилась балансером, а я твоим защитником, Энди! Впрочем, – вдруг замолкает хмурясь, – я вполне могу догадаться что или точнее сказать кто привел тебя к новому срыву. Он ведь младше тебя, вас разделяет целая тонна времени.
– Время? Стоун ты серьезно? Я и есть время, твое, его, ее, их, всех! Хватит строить из себя заботливого брата, насколько ты хочешь чтобы он стал старше меня?
– Ох сестра! Ничему ты так и не научилась, предательство единственное на что способны люди. Ты едва не разрушила платформу баланса пытаясь стать обычной, и первый кто в страхе напал на тебя был твой ненаглядный Дуейн.
Энди прячет эмоции глубоко внутри, но следы пусть и давнего но такого сильного предательства находят отклик в ее разуме.
– Ты же понимаешь что мир людей построен на заблуждении, никто не допустит чтобы кто-то из них узнал настоящую суть их бытия или менял правила как им удобно, потому мы и используем время против них, дабы избежать достижения ими понимания.
– Не нуди, я знаю историю не хуже тебя, а они нет, потому ходят по кругу. Прибери за мной и на этот раз побеспокойся, чтобы на меня больше не пытались напасть твои пешки, отец Стоун.
Энди швыряет к его ногам томик библии из дома Дигиль, с его личной подписью, стук ее каблуков эхом отдается в полупустом приходе. Скрипя зубами Стоун поднимает книгу, очередная ссора с сестрой совсем не входила в его планы. Скорее наоборот он хотел убедить ее что заботиться о ней, спасти от фанатиков. Раньше так и случилось бы, а теперь она решила все сделать сама. Возможная потеря контроля над ней пугает его.
– Она вновь капризничает?
Тонкая рука с ярким маникюром ложится на плечо священника.
– Осторожнее, Лили, ты говоришь о той что долгие годы обеспечивает твое благополучие, – девица дует губки изображая обиду, только в ее почти черных глазах нет ни обиды ни сожаления.