– Ну, ничего, – проявив чудеса оптимизма, заявил мой супруг, – воспользуюсь одежным запасом для неимущих студентов. Где там наша кастелянша? – он достал коммуникатор.
Стоило ему представиться и изложить просьбу, как на том конце связи воцарилось молчание, а затем скрипучий старушечий голос произнес такую тираду, что покраснел бы даже комод, будь у него уши. Основной смысл высказывания сводился к тому, что злобному шутнику, возжелавшему дармовой одежды, стоит взять ноги в руки, двинуть в сторону ворот и там об них убиться. А если оный шутник еще раз помянет имя ректора Гри всуе, то даже ворота не понадобятся, кастелянша сама придет и свершит справедливый акт возмездия. Дважды.
Пришлось снова звать Горста.
– Ох, ваша светлость, – всплеснул руками он. – Нет давно никакого запаса.
– А как же неимущие студенты?
– Нет никаких неимущих студентов, госпожа Шип запретила принимать. А старых повыжила. Потому как невыгодно.
Лорд Гри скрипнул зубами.
– Ладно, разберусь. А одежду-то куда дели?
– Продали. Но вы не переживайте, для вас мы обязательно что-нибудь подыщем. Обождите, я мигом.
И он умчался.
Спустя некоторое время Данмар стал обладателем огромных черных штанов, пожелтевшей от времени рубахи и сапог, в каждом из которых я поместилась бы сразу двумя ногами. Лучше всего выглядела мантия, если закрыть глаза на дыру, проеденную мышами чуть пониже спины.
– Спасибо, Горст, – обреченно произнес Данмар. – Ничего, это всего лишь до завтра, – утешил он себя, когда завхоз исчез.
– Ерунда, – воскликнула я, мысленно потирая руки. – В этом можно проходить вечность. Дай-ка сюда, дорогой.
– Не надо вечность, – напрягся муж, но «сокровища» все же отдал.
Вспомнить учебный материал оказалось приятно. Чему нас, боевых невест, только не обучали, а уж с такими пустяками как подгонка размера и штопка дыр могла справится любая, даже самая слабо успевающая невеста. Тем более с магией.
Когда я, наложив нужные заклинания, вернула супругу изящно зауженные брюки, рубаху цвета слоновой кости и абсолютно целую мантию, он оказался впечатлен. А уменьшенные, идеально подошедшие, блестящие и начищенные сапоги и вовсе лишили его дара речи.
– А как же штора? – произнес он, когда вновь обрел способность говорить. – Ее ведь тоже можно было бы так.
– Почистить, погладить и уменьшить? Без проблем. Но, боюсь, что выглядел бы ты в ней слишком экстравагантно. Все-таки негоже ректору разгуливать по академии в таком виде. Зато теперь в самый раз, и не замерзнешь.