А Кира тем временем, сидя на корточках, поливала голову холодной водой, смывала с лица грязь и засохший солёный пот. Ахала, фыркала, тёрла щёки и в итоге встряхнула влажными волосами, расправила широко плечи:
– Как будто новая жизнь началась!
Она дёрнула Антона за рюкзак:
– Давай, немного осталось, и ты воочию увидишь.
– Не пойду, пока ты мне не пообещаешь, – он поднял на неё преданные глаза. – Ты ведь не обманываешь?
– Есть слухи, но дыма без огня не бывает, правда? Вспомни дедушку, как любил он приключения. Кто бы ещё повёл нас за собой?
Антону стало неприятно: да, вспомнили дорогого человека, однако как-то неправильно вспомнили – вот сестра смеётся, река весело шумит.
– Мне не хватает деды.
Грусть тенью легла на лицо Киры. Девушка сказала:
– Вероятно, сегодня ты его услышишь.
Она устремила взгляд куда-то вдаль каньона:
– Да, возможно.
И направилась дальше по тропе. Порой она шлёпала себя по голым рукам и ногам, отгоняя голодных до крови лосиных мух, или чесала ноготками поалевшие места укусов. Один раз схватила пальцами кровососку, пригляделась внимательно на крошечное насекомое и отбросила щелчком.
– Зараза мелкая, хуже комара, – проговорила незлобно и улыбнулась Антону. – Это блошка-мотивошка, кусает тебя, пока ты стоишь, так что стоять не надо, надо идти. Тем более осталось совсем чуть-чуть.
Антон плёлся сзади, то пальцами скребя искусанную кожу, то взмахами кепки отгоняя всякую живность. Вдруг остановился и стукнул себя по лбу – хотел муху прибить. Однако лосиная муха лишь задрожала крылышками, и Антон в негодовании содрал её и нахлобучил кепку.
– У меня всё тело в волдырях и чешется.
– Бывает.
Он огрызнулся – вот такая у него сестра, всегда несерьёзная, всегда витает где-то в облаках.
– Я иду только потому, что поверил в твои сказки.
– Заканчивай нудеть. Я тебе говорю – есть такой телефон.
– Ну где, где он может тут быть, – и Антон всплеснул руками. – Телефон в горах?
– Да, в горах.
– И по нему можно поговорить с мёртвыми?
– Так рассказывают.
– Чушь собачья!
Раздался грозный, похожий на чьё-то рычание скрип – переломился ствол бука, и кроной задевая ветки других деревьев, повалился на землю.
– Ты злишься, не надо так, – сказала Кира. – Нам сюда.
Они свернули с тропы. Позади осталась Узунджа и её жизнерадостный, вдохновляющий смех. Новый путь проходил мимо нитки наваленных друг на друга камней. Где-то под ними тайно протекал тонкий ручеёк – то, что сохранилось от некогда полноводной глубокой реки.