– Как ты оказался в доме, где меня держали? – меняю тему в надежде, что он расскажет мне чуточку больше. Потому что теперь даже слегка улыбается, правда, ровно до того, как я открываю рот.
– Не задавай вопросов, ответы на которые тебе не понравятся, Катя. Можешь позвонить отцу, – протягивает мне телефон.
– Они сказали, что папа в чем-то виноват? Что это значит?
– Понятия не имею. Ты будешь звонить или нет?
Как только мои пальцы касаются сенсоров, на территорию заправки заезжает еще одна машина. Большой черный внедорожник.
Мельком смотрю в сторону припаркованного автомобиля, а потом абсолютно случайно задеваю глазами Даниса.
Он по-прежнему стоит рядом, но только теперь я отчетливо чувствую его напряжение.
– Все в порядке? – бормочу, а саму холодом обдает. Снова.
– Сядь в машину, Катя. И не возвращайся сюда, что бы ни произошло. Вот.
Он протягивает мне брелок.
– Ключи?
– В навигаторе забит маршрут, – продолжает на пониженной ноте. – Тебе нужно просто не сбиться с курса.
– А ты?
В ужасе кручу головой по сторонам. Ветер задувает под толстовку, и я ежусь.
– А я приеду чуть позже. Километров через сто пятьдесят будет город. Езжай в гостиницу, она занесена перевалочным пунктом. Когда доберешься, жди меня там. Если к трем часам я не приеду, бросай тачку и езжай к границе на автобусе. Предварительно позвони отцу.
– Я не понимаю…
– В машину садись, – повторяет, как только в приехавшей машине начинается какое-то движение. – В бардачке есть деньги и пистолет, – добавляет как само собой разумеющееся, а потом, потом крепко меня обнимает.
На глаза тут же наворачиваются слезы.
Машина большая. Я очень плохо чувствую ее габариты. Плюс дождь, в глазах рябит от скользящих по стеклу дворников. Я постоянно смотрю в зеркала заднего вида в страхе увидеть следующую за мной машину. Тот внедорожник.
Телефон Дана лежит на пассажирском кресле. Ему еще звонили. Несколько раз. Отец, какой-то незанесенный в телефонную книгу номер и… Лия.
Крепче сжимаю руль, стараюсь смотреть на дорогу и не отвлекаться.
Когда до города остается меньше двух километров, внутренний ужас достигает апогея. Я торможу на обочине и, выскочив из салона, опустошаю желудок.
Пальцы дрожат, да я вся дрожу. Еще и дождь. Ледяные капли затекают за шиворот толстовки. Ежусь и забираюсь обратно в машину.