Возможно то – ночной патруль,
А может лишь простые люди
Ходили в темной черноте
Шатаясь тут по всей округе.
"В Багдаде тихо, спите все!"
Галдел дозорный-часовой.
Подобны те слова грозе
Повсюду двигались за мной.
"Густая борода да шрам под глазом!" -
У стража на лице предстали во бреду.
Когда был узником Абдул
В сыром мучительном аду
Он – то клеймо запомнил точно
"Cейчас порву тебя на клочья.
Хоть ангелу поклялся я исправиться душой
Но разум помнит сильных рук ухват.
Сегодня ты умрешь и этому я рад.
Тогда ты был надзорным стражем
И состоял в отряде ратном даже
С мечом и плеткой щеголял
Виновных бил и истязал.
Теперь же старым вовсе стал.
Сейчас уж глядя без труда
Ты схожий более с собакой,
Выгнанной вон со двора!..
Вот в жизни иногда случится:
Выходит на свободу,
Кто был в сырой темнице,
А тот, кто руку набивал на грешных,
Сейчас и званий не достоин прежних.
"Я змей. Я волк. Я – смерть твоя.
И говорю – то не тая.
Но ангел мне дает подарок
И для меня он очень сладок!
Ведь боль щемит еще в душе,
Царапаются кошки тяжко,
Скребутся лапами извне,
И завывают томно и протяжно."
Трущобы вмиг дома сменили.
В округе тихо стало.
И вот мы в темноту ступили:
Во страхе сердце мигом сжало.
***
Усталый старый воин
Был весьма спокоен
Войдя в свои покои,
Казалось всем доволен.
Входную дверь закрыв
Ведущую во двор.
Зажег свечу он на окне
И сел поесть за стол.
"Хоть скуден пир для живота
В темницу ты не брошен…
И знаешь верно неспроста,
Что я терпеть был должен.
Лишения какие мне выпали на долю…
Поешь и спать ложись-ка, мразь, -
Я все тебе припомню"…
За домом у окна таясь
Багдадский вор момента ждал,
Когда бы выгодней напасть.
И просидел так где – то с час.
В безлюдье виделись огни,
Казалось бесы и прыгать стали.
Беззвучно двигались они
И стену пыли поднимали;
Но то лишь чудилось глазам,
Любившим солнца свет дневной.
Взгляд к ночи мерно привыкал,
Мирясь со здешней тьмой густой.
Тянулось время, отмеряя
Последние шаги до жизни края,
Того кто был уже не воин,
А лишь старик в годах преклонных.
Но тем не менее когда – то
Он заключенных унижал,
Им нанося кнутом удары,
Безумный страх в сердца вселял.
Прошло с тех пор уж много лет.
Сказать точнее не могу
Уверенности нет…
Свеча погасла, гомон стих.
И зашагал в постель старик.
Мгновение еще прошло,
И вот уже в кровати спит.
Абдул достал кинжал кривой,
Проверил лезвие рукой,
Провел легко по стали вдоль