И поэтому пленив
Абдуллы сознанье плотно -
Этим самым известив,
Что лежит он беззаботно.
Крик скитальца вел в обрыв…
Бедуин нещадно воя
Помощи себе хотел,
Окровавлен от побоев
Он на самом дне сидел.
"Ожидаешь ты героев?
В самом деле значит смел…
Мог в усердии ведь ноя
Ты собрать степных химер! -
И тогда б случилось горе."
Много боли натерпелся
Весь изрубленный араб.
Он вертелся, так вертелся,
Что в усталости прозяб.
Содрогаясь телом дивно
Стон лишь раненый издал
И пугающе наивно
К Абдуле тянуться стал.
Но овраг глубокий очень,
Не достать, не прыгнуть вниз, -
"Друг несчастный, век не кончен,
Помогу я – ты держись.
Разыщу большую палку
Или ветку отломлю,
Мне тебя, родимый, жалко,
Подожди, сейчас приду."
И скиталец быстро канул,
Убежал назад по тропке,
Гром пока еще не грянул.
Ринулся Абдул по сопке.
Море зелени засохшей
Колосилось на просторе
От дождя в росе промокшей
Украшавшей степи поле.
Золоченые бурьяны
Бесконечно стерегут,
Воздымая пышно станы,
Здешний трепетный уют.
А повсюду тлен и камни
Неподвижно собрались,
Все они по духу равны -
Все от жизни отреклись,
Пожелтев на солнцепеке
Ожидают день за днем
Туч высоких на Востоке,
Что окатят их дождем.
Степь деревья иссушила,
Опалила зноем их,
Сучья, ветви обломила,
Превратила в неживых
Те растения в угаре;
И в затеянном кошмаре
Ни один усталый ствол
Блажь не знал, а только мор.
Лес увечий бесконечных
Не имел пушистых крон,
Тот недуг казался вечный,
С давних пребывал времен
В этом месте горемычном
Он заразою чумной,
Той болезнью необычной,