Проезжавшие мимо машины то и дело со скрежетом подбрасывало на ухабах – средств на ремонт асфальта в городской казне традиционно не хватало. Причину этого Мороз определил быстро – с переброшенных через улицы растяжек, с многометровых щитов прохожим свойски улыбался губернатор области Кравец – кандидат на переизбрание. Похоже, все недоразворованные финансовые ресурсы были брошены на битву за власть.
Зато среди унылых пятиэтажек то там, то тут проросли свежие броские особнячки с медными табличками у дубовых дверей, – городское строительство развивалось в основном силами частного бизнеса.
Мороз свернул на улочку, ведущую к горсаду. Прежде она содрогалась от громыхания трамваев. Ныне лишь в самом центре стоял одинокий трамвайчик-бистро с лихой надписью по борту «Эх, прокачу!». Рельсы, по которым раньше возил он пассажиров, с обеих сторон были закатаны в асфальт.
Слышались гортанные выкрики. У центрального ювелирного магазина сновали неистребимые цыганки, напористо наседая на редких прохожих.
Мороз незаметно «проверился» через плечо и свернул в городской сад. Смеркалось. Возле заснеженной карусели ещё копалась в снегу малышня. Но все больше попадалось девичьих парочек, торопившихся к областному Дому офицеров. На зиму Дом офицеров заменял дощатую танцверанду горсада.
Девчонки, среди которых было полно малолеток, обозначавших груди с помощью жестких маминых бюстгальтеров, скользили мимо, наивно бесстрашные в своих мини – юбочках под распахнутыми шубками и – удручающе безразличные.
Да и откуда им было знать о Виталии Морозе? Разве что из устных легенд. Не узнавали его и в мужских компаниях, многие из которых – это уж традиция – находились на подпитии. Мало – не узнавали. Но, похоже, не собирались и признавать. Во всяком случае двое шедших ему грудь в грудь нетвердых в ногах парней нехорошо меж собой перемигнулись.
– А закурить почему нет? – упустив по пьяному делу первую часть традиционного перед избиением ритуала, вопросил один из них. В то время как второй шагнул чуть в сторону, видимо, понимая это как обходной маневр.
– Брысь, – не снижая шага и не переставая грустно улыбаться, Мороз раздвинул их плечом и, обескураженных, оставил сзади.
А ведь было время – стоило ему ступить на территорию горсада, как впереди разносился подрагивающий шепоток: « Мороз идет!». И какие же бои разыгрывались! Особенно когда схлестывался он с братьями Будяками. Два сбитых, как бочата, брата-штангиста, царившие в Затверечье, пытались подмять под себя и центр города. Мешал – и очень – Мороз, считавший горсад своей вотчиной. Сходились на танцах, и импульсивный Виталий бросался первым. Прыгал, уворачивался, если успевал, бил. Когда же чувствовал, что дыхание иссякает и вот-вот «достанут» его самого, после чего безжалостно забьют, спасался, презрев гордость, от коротконогих братьев бегством. Потом отлавливал их по одному и колошматил нещадно. На следующих танцах все возобновлялось. Неизвестно, чем бы это кончилось. Может, и ножом в спину: о братьях ходило все больше нехороших слухов. Но однажды, презрев негласный уговор, Будяки привели с собой еще двоих. Они все точно рассчитали – Мороз не изменил себе и не спрятался. Отчаянный, делавший на спор стойку на коньке крыши многоэтажного дома, он бы бросился и на десятерых. И все-таки четверо «качков» для семнадцатилетнего парня оказалось большим перебором. Он это понял после первого же пропущенного удара, угодив во вражеское кольцо. Танцплощадка затихла, в ожидании падения кумира. И тут один из нападавших внезапно неловко поскользнулся, а на его месте оказался высокий коротковолосый человек, года на три старше Виталия и покруче его в плечах.