– А про мистику чего думаешь? Кто так шалить может?
– Думаю, что это НЛО химичат. Больше некому. А духи не духи – сказки для суеверных людей. Двадцать первый век на дворе, а люди, как с цепи сорвались, в средневековое мракобесие всем скопом ударились. Кресты, талмуды пыльные, экстрасенсы, колдунство, язычество всякое. Я думаю, это от безделья и глупости всё – проводник, аккуратно подвернув штанину старого тренировочного трико с пузырями на коленях, принялся сосредоточенно втирать дурно пахнущую мазь в сизое пятно на ноге.
– Как повредил? – участливо спросил путник, кивнув на посиневшее колено.
– Да на горе, будь она неладна. По невнимательности. Группу на гору привёл, а там, уже наверху, на площадке, как приспичит мне до ветру, аж сил нет терпеть. Ну, я за Камни Запретные спрятался и справил нужду. А как вышел, то камешек из-под ноги выскочил, я на колено и рухнул. Меня туристы еле-еле сюда дотащили потом. Вот, синяк какой странный, видишь, почти год уже не сходит. Врачиха наша, участковая, говорит, мол, гематома. Аномальная – с плохо скрываемой гордостью в голосе произнёс проводник Паша.
– Ясно. Верно ли я понял, что на гору не пойдёшь?
– Верно. Не пойду. И денег мне твоих не надо. К чему мне деньги, если я их потратить не смогу? – проводник невесело усмехнулся.
– Тогда карту черти. Сам пойду.
– Смерти ищешь? Ну, дело хозяйское. Карту нарисую, только ты номерок телефона оставь, чтобы было кому позвонить, если не вернёшься.
– Не нужно звонить. Я вернусь. Да и некому звонить. Один я.
– Это я уже понял. Инопланетянам привет передавай.
– Всенепременно.
* * *
В полумраке огромного зала мрачного древнего замка творилось священнодействие. В неверном свете каминного огня, отражающегося от мрачных каменных стен, гротескно извивались тени от массивного каменного алтаря. На нём, точно повторяя линии выбитой в камне пентаграммы, лежало обнажённое тело молодой девушки. Множество мелких, но глубоких порезов всё ещё сочились кровью, которая наполняла знаки и узоры древнего символа. На жертве возлежало сморщенное худосочное старческое тело Первого Безымянного, который жадно всматривался вглубь угасающих голубых глаз девушки. Второй Безымянный затаился у охранного круга, обрамляющего символ с водружённым на него жертвенником. Он жадно вслушивался в хриплые стоны старика, что, завершив акт соития жизни и смерти, конвульсивно вздрогнул и затих. Тьма, прорвав невидимый барьер между мирами, щедро напитывала открытое сознание картинами из вневременья.