– Ничего, научишься, – донеслось сквозь жужжание прялки. – С даром сжиться надобно, чтоб он не только с губ слетал, но и мысль твою доносил.
– Эх, мне бы со своим даром хоть разочек свидеться, – вздохнул Никола. – Я бы сжился так сжился!
– Всему своё время, – подбодрила девушка. – Отыщешь свой дар, никуда он не денется. Мой тоже недавно только показался. Седмицы две тому назад.
– Не денется, говоришь, – закручинился Никола, – как бы я сам куда-нибудь не делся. А то ведь как пустое место. Возьму так однажды да растаю, испарюсь, и разнесёт меня ветер по полям. Какой от меня тогда прок? Вот бы познать себя наконец да пользу начать приносить.
– Слыхала я, – заговорила пряха, – есть в наших краях ткачиха одна, больно уж способная. Толкуют, что она гобелены судьбы плетёт. Тот, кто себя ищет, на работу её глянет и все ответы найдёт.
– Где же ты такое слыхала, мамонька? – удивилась девушка.
– Давеча купец захаживал, много мне пряжи на следующий раз заказал – вот и поведал, что такая искусница завелась, да ниток требует.
– Где ж её найти-то? – встрепенулся Никола. – Куда идти за её гобеленом?
– Слыхал про деревню Сусеки? Там-то она и живёт, если верить купцу.
– Сусеки, значит. Что ж, спасибо вам, хозяюшки, и за кота, и за шапку, и за совет добрый.
Обратный путь Никола проделал чуть ли не бегом, торопясь прибыть в харчевню до наплыва обеденных посетителей. Котёнок устроился за пазухой, навострив острые ушки.
– Знаешь, где такие Сусеки? – пыхтел на ходу Никола, говоря ни то с собой, ни то с котом. – Вот и я не знаю, не бывал, слышь, никогда за пределами Градолесья. Сколько же туда добираться?
Котёнок дёрнул ухом.
– Ладно, это я поспрашаю. А ты знай, что теперь мышей будешь в нашем доме ловить. А то устроили в погребе беспорядок. Но помни, кормить сытно тебя и без того будут, поэтому есть мышей совсем не обязательно, главное – прогонять, ну знаешь, показать им, кто в доме хозяин. Понял? – Никола потрепал котёнка по пушистой головке. Тот в ответ заурчал. – И к матери мышей не таскай, а то визгу не оберёшься.
Котёнок мяукнул.
– Звать-то тебя как? – опомнился Никола. – Хм, серый, лопоухий. Зайцем будешь?
Под пальцами Николы продолжало растекаться мурлыканье.
– Значит, будешь, – улыбнулся он уже на пороге дома.
– Где ж ты был? – всплеснула руками мать.