Только сейчас, оказавшись почти в полной темноте, я дал глазам привыкнуть и осмотрел пространство с каменными гробами, украшенными окантовками и узорами из металла. Подумать только, кем могли быть эти люди, раз после смерти им оказали почести подобного толка, а не сделали скромную могилу с камнем или плитой сверху. Склеп словно оказался глубже и соответственно чем дальше, тем темнее, так что я не решился изучить его весь, а когда повернул на выход, волосы у меня стали вставать дыбом.
Под приоткрытой дверью, в которую я вошёл, были свежие оцарапанные следы по камню. Видимо со временем, а судя по датам, это в районе четырёх ста семидесяти лет назад, она слегка перекосилась. Теперь чтобы открыть её, требовалось сначала приподнять, а это не менее двухста – трёх ста килограмм чистого веса или протащить волоком, оставляя эти мощные и глубокие царапины в камне. Их сразу я не заметил, так как входил в темноту со света.
Не имея лишних мыслей, я выскочил из склепа. К тому времени, солнце уже приблизилось к полному закату. Последний алый луч осветил ангелов и изваяния, чтобы скрыться до утра. А я заспешил обратно. Рощу я проходил, чуть не срываясь на бег. Если бы не темнота, то наверно я шёл бы ещё быстрее. Как вдруг по пути, я услышал плач. Я тут же остановился. Плач повторился.
– Кто здесь? – спросил я и плач перешёл в надрывный рёв. – Да кто же вы?
– Я сын конюха, – отозвался голосом мальчишки плач. – Валерьян. Я заблудился.
– Фух, – признаться сейчас мне была приятна компания любого рода. – Ну чего ты тогда стоишь под елями. Выходи скорее сюда.
– А вы не расскажите это моему отцу? – почти переставая реветь, вышел наконец мальчик, лет семи.
– Конечно, нет. Если он только сам об этом тебя или меня не спросит, – малец вновь зарыдал. – Ну, хорошо. Я не расскажу. Пошли уже быстрее.
– Он не спросит. Вы дядя Златозар меня не выдавайте. Отец не узнает. Он в отъезде.
– Ладно. Валерьян, откуда ты знаешь, как меня зовут?
– Я слышу о вас. Молодые сударыни всё время шепчутся обо всех. В том числе и о вас.
– Хм, вот как. А что скажет твоя мать?
– Она умерла, когда мне был год. С тех пор меня воспитывают её сестра и её дочь. Они мне как родные стали.
– А они что ничего не скажут?
– Нет, если я им не скажу. Вы только меня не выдавайте, что я ходил в рощу.