Но отступать уже было некуда. Георгий, сидевший за столиком у окна, уже узнал его и радостно замахал обеими руками.
– Петенька! Петя!
Рядом с Георгием сидели два средневозрастных розовощёких казака, подхорунжий и вахмистр, а стол был уставлен бутылками. Все трое были уже хорошо пьяны.
Георгий встал и громко потребовал у официанта стул «для боевого товарища», а сам устремился к Петру, заключив его в объятия и обдав густым запахом водки. «Как же он изменился!» – только и успел подумать Петя.
Летом они вместе ушли во Второй Кубанский поход. Георгий продолжал геройствовать, снискав уважение даже у видавших виды кадровых офицеров. И пуля его не брала. Зато в августе, после взятия Екатеринодара, его свалила острая дизентерия. Его эвакуировали санитарным поездом в Ростов. Молодой организм с болезнью справился, хотя и с трудом, и отец, Павел Александрович, похлопотал, чтобы Георгий как следует восстановился. Служа в Николаевской больнице1, он, используя своё положение, всячески препятствовал выписке сына, который рвался обратно на фронт.
Между тем Георгий познакомился в палате с лежавшим там же Фёдором Максимовым, казачьим офицером, который служил во вновь формируемой атаманом Красновым Донской Армии. Фёдор рассказал Георгию о прекрасной организации, экипировке, вооружении и снабжении казаков, разительно отличавшихся от добровольческой полупартизанщины. А ещё соблазнил известиями о том, что любой, имеющий высшее (даже неоконченное) образование и боевой опыт, может легко быть произведён у донцов в офицеры. Всё дело было в том, что красные, хозяйничавшие в области Войска Донского до весны 1918 года, многих фронтовых офицеров-казаков, разъехавшихся по станицам, расстреляли. И теперь грамотных офицеров сильно не хватало. «Особенно пехотных,» – говорил Максимов, имея в виду опыт Георгия в атаках стрелковых цепей, полученный у добровольцев.
В Доброармии всё было иначе. Офицеров там было большинство, многие, имевшие офицерский чин, служили простыми рядовыми. Студентам – «шпакам», вроде Георгия, о повышении в звании можно было только мечтать, несмотря на всё геройство. А Георгий оказался не только храбр, но и честолюбив.
В общем, увёл Максимов Георгия в казаки. За производством в офицеры дело не задержалось. И вот третий день обмывал Петин друг в ресторане погоны подхорунжего.