– В Халалхазе… мне приказали присматривать за тобой. – Кек дернула свою голубую косу. – Не подружиться, а присматривать.
Я посмотрела на нее, не зная что ответить.
– Я сказала правду. Я не очень хорошо отношусь ни к дружбе, ни к людям. Но ты другая. – Она отвела взгляд. Откашлялась, выпрямилась, и на ее лице заиграло то высокомерное выражение, к которому я привыкла. – К тому же я совсем не была против. – Кек пристально посмотрела на меня и приподняла бровь. Я молчала. – Если тебе станет одиноко или страшно ночью и ты захочешь потискаться, моя комната прямо по коридору. – Демон подмигнула мне и вышла, закрыв за собой дверь.
Я фыркнула и потерла лицо рукой. Тишина действовала мне на нервы, пробуждая тревогу.
Буквально на днях утром я проснулась у Эша и впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности. До этого Уорик привел меня в место, о котором я и не могла подумать, и единственное, что он сделал – помыл мои волосы. А сейчас я находилась в изоляции и мне следовало быть настороже. Я ложилась спать в другой стране, в стенах Povstat, где меня никто не сможет найти, а мой настоящий дядя, которого в реальности я не знала, был лидером этого движения.
За последние двадцать четыре часа так много произошло, да вообще за последние несколько месяцев – мой мозг до сих пор не мог все это осознать. Прошлой весной, сидя на крыше штаб-квартиры вооруженных сил людей, я бы никогда не подумала о том, что окажусь здесь.
Откинувшись на тонкую подушку, я почувствовала себя совершенно одинокой. Я потеряла дом, мальчика, которого, как я считала, буду любить всю жизнь, и своего лучшего друга. Пропало все, во что я верила. Даже Ханна.
Кек, Зандер, Линкс (Линг) и Уорик – все они следили за мной по приказу. А тот, кто причинил мне большую боль… мне следовало его остерегаться.
Однажды Уорик уже предал меня, но все оказалось в разы хуже – смутное воспоминание о красивой женщине и мальчике с такими же темными волосами. Они выглядели счастливыми и довольными.
«У него есть сын».
Семья.
Я так и свернулась калачиком – в одежде и ботинках. Внутри разносились отголоски боли.
В этой холодной незнакомой комнате никого не было, и я позволила душевной боли завладеть моим телом. А потом я закрыла глаза, и темнота поглотила меня.