– Всем лежать! Руки на затылок!
– Лежать, я сказал!
– В доме еще кто-нибудь есть?!
Судя по шагам, федералов было человек десять не меньше. Эванс тихо загасил лампу, но лучи сквозь большие зазоры в половицах проникали к нему в подвал. А он смотрел наверх, не шевелясь, совершенно забыв про свой револьвер и думал: «Только бы они меня не сдали…»
– Обыщите здесь все! – скомандовал старший агент. – Выводи всех по одному!
Федералы устроили погром уничтожая все запасы товара и на голову Джорджа полился самогон сначала тоненькой струйкой, а потом целым потоком. Джордж хотел встать, но предательский скрип половиц заставил сидеть смирно под спиртовыми процедурами. Когда же все стихло он с револьвером в руке тихонечко приоткрыл люк, осмотрелся и вылез. Он был весь проспиртован насквозь и при этом абсолютно трезв. Как замечательно – думал он – замечательно, что меня не нашли! Спасибо, Чарли, я в долгу не останусь!
А Брайн тем временем ходил по тесной клетке в полицейском управлении; ходил, ждал, и надеялся на того, кто остался на свободе. Но с каждой минутой его надежда неумолимо таяла как весенний снег под лучами солнца. Он мерил шагами диагонали камеры и спрашивал себя, что может сделать Эванс для него сейчас; и как бы он поступил на месте Эванса. Измотав себя ходьбой и еще более вопросами, на которые он не находил ответа, Брайн лег в одежде на жесткую койку, рваные пружины которой незамедлительно впились ему в спину через шерстяную ткань пиджака и ему пришлось сесть, облокотившись на стену, расстегнуть ворот рубашки, ослабить галстук и закрыть глаза. Он тут же представил себе Джорджа, который спокойно берет деньги из тайника и уходит с ранчо глубоким вечером в неизвестном направлении. Хотя… почему в неизвестном? Очень даже известном! Наверняка он перепрячет деньги и заляжет на дно где-то на южной окраине Чикаго, а потом… Потом найдет себе более подходящее место для жизни, и продолжит заниматься бизнесом уже без партнера и будет получать неплохой доход. А про меня он, конечно же забудет. Но ничего… выйду на свободу и напомню ему…
– Эй ты! – крикнул охранник, когда Брайн уже стал засыпать. – Встать! На выход!
Какие-то бесконечные коридоры с одинаковыми камерами, где-то уже спали, а если и бодрствовали, то почему-то с любопытством таращились на Брайна, как на диковинного зверя и в нем это только распаляло гнев.