Но Леванский его уже не слушал, он побежал к звездолёту и обнял его куриную лапу, словно тот и правда был живой. Что-то он там ему ворковал, называл то птичкой, то цыпленком, и шлюзы открылись. «Пусть, – решил Корней, – пусть так и будет, не я все это придумал!». И он осторожно наступил ногой на мягкий теплый трап, ощутил вибрацию АНГ 2, и, призывая кеттских богов в свидетели, шагнул на борт. Он только принял подарок судьбы, не более… Впрочем, в глубине души он знал, что это не правда. Выбор у него был.
Осталось около тридцати минут, может, чуть меньше. Сидеть он уже не мог, сполз кое-как вдоль сосалки и вцепился в нее сухими руками. Сухим был язык и нёбо, глаза почти не открывались. Даже перестал чувствовать запах дерьма и жара поднялась куда-то выше его полусонного сознания. Уснуть и все проблемы решатся. Ничего не хочу…
Никто не летел. Проклятые сучки шакала забили на мусороуборщика. Наверно, такое бывает, они ведь тоже не роботы. Значит всё. Прощайте все мои враги, друзей у меня не осталось…
Опять же, сам виноват. Как он тогда себя вел? Как слепой индюк. Надутый и тупой слепой индюк. Покорить миры, быть самым первым звездолетчиком… А еще что? Медалями грудь увешать? Так ведь была уже одна медаль. Бил он каких-то гадов, на медуз похожих. И летали они как медузы, на розовых блюдцах, – смех один.
Гвал разорвал с этими тварями торговые отношения еще весной и они приплыли под новогодний фестиваль, такие все в панталонах в рюшечках, с перьями и щупальцами, дурной сон, а не существа, и сразу: «мы вас убьем и съедим!». Да не тут-то было! Прогнали их студенты звездолетной академии, даже армию не пришлось вызывать. Бои шли двое суток, а потом блюдца укатили восвояси, усеяв стадион академии розовыми обломками. Мэр вручил им по медальке. Медалька, правда, так себе, из латуни паршивой, но не в этом дело. Он её неделю гордо носил на груди, а Грек все выпрашивал, дай, мол, на свидание с физичкой надеть.
А потом Корней узнал, что медузы эти были все женского пола. И Гвал лишил их единственного источника дохода, когда запретил торговлю. В общем, голод у них начался и обезвоживание. Подарил он Сережке медаль и не надевал больше. Не велика честь с бабами сражаться. Хотя они тоже сбивали наших! Кольценосый погиб, Калин без ноги остался и Макряка катапульта выплюнула, до сих пор не нашли. Бой был честный, и все же…