Впрочем, если бы всё ограничилось всего-навсего тем самым первым секундным прикосновением, то шок был бы не менее сильным. Три минуты показались вечностью и окончились внезапно: «Эй, время истекло, хорош лапаться!» Данила быстро отдёрнул руки и буквально тут же исчез.
Она выползла из палатки на четвереньках, встала на ноги и, не отвечая на вопросы и ни на кого не глядя, пошла прочь. Её тут же догнала одна из девчонок. «Катька, ты чего? Он что-то сделал не то, да?» Во встревоженном голосе слышались испуг и досада. Испуг не за неё, а за то, что она сейчас может настучать вожатым. «Нет, всё нормально. Мне надо в туалет».
«А, ну тогда понятно», – тут же успокоилась подружка. Она вернулась к остальным, и они дружно захохотали. Тут почему-то до Кати дошло, что она им сказала. Наверняка: «Пошла трусы поменять». И стало ещё обиднее. Но она никому не настучала. Она лежала на кровати молча, лицом к стене, поджав ноги…
Катя понимала, что когда-нибудь её кто-нибудь начнёт трогать. Когда она себе нечто такое представляла, то это были руки некоего прекрасного юноши, которые её когда-то нежно и уверенно коснутся. Может и там тоже. Должен быть целый ритуал. А теперь ей гадко, стыдно и похабно приятно. Вот так, наверное, чувствуют себя изнасилованные, но получившие сексуальное удовольствие против желания. Почему это всё на самом деле так грязно? Больше всего её коробила мысль, что у него остался на пальцах её запах. Она не разрешала его забирать. То, что парень его получил, соединяло их теперь каким-то диким образом. И Катя тихо плакала.
Данила воспринимал её не дальше того места, которое трогал. У него искушённая, абсолютно уверенная рука. Значит, он уже делал. Не он ли вообще игровой эпизод выдумал? Он к ней даже не прижался, стараясь не касаться её ничем, кроме рук. А руки у него длинные.
Парень достаточно смелый и наглый, он знает что-то о девочках. Если собаке быстро сунуть в пасть руку, она не укусит. Но нужно не только это знать, но и, набравшись смелости, действовать ловко и быстро. Своей уверенностью он её и сковал. Парень, видимо, чувствует, к кому можно пристать. Остальные девчонки наверняка завизжали бы и полезли драться.
Она распалась на верх и низ. Низ ощутил самый сильный на тот момент кайф в жизни, а душа – жестокое разочарование.