Дон, невысокий, сухощавый человек пятидесяти восьми лет, с тонкой ниткой усов, утонув в кресле, отламывал кусочки галет, запивая их маленькими глотками кьянти. Наконец он поставил на столик бокал, откинулся на спинку кресла и, держась за подлокотники, проронил:
– Пятьдесят тысяч человек остались без профсоюзного начальства. Стадо может выбрать себе нового вожака самостоятельно. Этого нельзя допустить.
– Предлагаю поставить на его место Родригеса Райта. Он всегда держит нос по ветру, да и на скачках частенько поигрывает. Содержит любовницу.
– Хорошо, – согнав с носа невидимую муху, кивнул Томмазини. – С профсоюзным советом, думаю, проблем не будет?
– Они не посмеют отказать, если им дать понять, что он ваш назначенец. К тому же Райт и сам член совета.
– Поговори с ним и приставь к нему охрану. Пусть пока нигде не шляется, а сидит дома с женой. А то и его прихлопнут, как клопа.
– Всё сделаю.
Дон Томмазини пробарабанил пальцами по деревянному подлокотнику, нахмурился и спросил:
– У тебя есть соображения, кто его пришил?
– Скорее всего, люди Луиджи Моретти.
– Я так и думал. Эти чёртовы выходцы из Катании[8] спят и видят порт своим, – насупив брови, выговорил дон. – Надо их наказать, только вот каким способом? Ведь они не затронули членов нашей «семьи». Начинать войну раньше времени не стоит. Да и стволов у них теперь уже столько же, сколько и у нас.
– В пятом терминале порта на восьмом складе с января месяца на ответственном хранении находится арестованный груз из Шотландии – двести пятьдесят ящиков превосходного «Джонни Уокера». Пароход пришёл с опозданием. Трюмы разгрузили как раз в ночь наступления «прохибишена». Говорят, Луиджи Моретти пытается договориться с властями, чтобы прикарманить груз. В таможенной и складской конторе есть наши люди. Для начала мы помешаем ему провернуть эту махинацию, а потом попробуем забрать виски себе.
– Не тяните с этим.
Консильери кивнул.
– Займусь сегодня же.
– Только этого мало. Надо отправить к Господу на исповедь какого-нибудь подручного Моретти, не входящего в его «семью». Например, контролёра нелегальных забегаловок, в которых продают их отвратную сивуху. По-моему, он американец. Я забыл его имя…
– Френсис О’Нейл. Ирландец по происхождению.
– Тем более. Ненавижу этих Микки. – Дон пожевал губами и добавил: – Неплохо бы понаделать в нём столько же дырок, сколько они наставили в Мэтью Хилле.