– А я трус, – повторил я, и моя рука еще раз потерла саднящие от обидного удара дубинкой ребра.
Передернув плечами, я мотнул головой, сбрасывая с лица грязные пряди сальных перхотных волос, и… задел затылком спинку скамьи. Перед глазами тут же полыхнул миллион искр, я глухо застонал от боли и сам не понял, как мой стон перерос в глухое злобное ворчание.
Трус! А теперь и смертник! Ничтожество!
Вскочив, я скользнул взглядом по указателям на стене – автоматическое ненужное действие, ведь я знал тут каждый уголок с детства – и перешел на бег, торопясь добраться до места, до того как злобная решительность испарится и перестанет подпитывать мою ничтожную душонку слабака.
– Лук, – выдохнул я на бегу. – Я хочу пожрать зеленого горького лука…
Пару раз свернув, оббегая по периметру четвертый торговый куб, я увидел нужную мне пластиковую вывеску и перешел на шаг. Промедление оказалось ошибкой – с другой стороны широкого коридора-проспекта ко мне шагнули две знакомые фигуры. Длинные волосы спадают до поясниц, кожаные шорты и короткие топики, шипастые ошейники и браслеты, огромное количество татуировок, обильный макияж и гордо носимая эмблема группировки – шестилепестковый красный цветок.
– Куда торопишься, вонючка?
Я по привычке вжал голову в плечи и ускорился было, но серо-красная пелена перед глазами и пульсирующая головная боль заставили меня остановиться и широко улыбнуться той, что произнесла эти слова.
– Вонючее здесь только одно – твоя жопа.
Высказавшись, я смерил взглядом замерших девиц и спокойно вошел в пустующую парикмахерскую, где перед четырьмя тусклыми от возраста зеркалами стояли столь же старые кресла. В одном из них терпеливо ждал клиентов Бишо – невысокого росточка идеально выбритый старик с аккуратной армейской седой стрижкой. Бишо на нашем этаже уважали. В прошлом он служил в Охране Периметра, не раз покидал пределы убежища, отправляясь на разведку в подземные карстовые пустоты, что окружали нас со всех сторон. В последней вылазке он потерял кусок лица, левую ступню и обоих сыновей. Осиротев и похоронив умершую от горя жену в грибнице вместе с сыновьями, он занял ее место в парикмахерской и быстро освоил ремесло стрижки. Пусть он больше не состоял в рядах Внешней Охраны, но бывшие сослуживцы его по-прежнему поддерживали. Все знали – старого Бишо лучше не трогать. Поэтому он все еще работал. Поэтому группировка Шестицветик боялась угрожать напрямую старику, предпочитая отваживать от него клиентов.