– Славного и долгого! – поприветствовал я старика универсальным и достаточно вежливым у нас способом.
– Экодар грядет! – куда боевитей отозвался бывший служака.
– Как твои дела?
– Мои-то ничего… а вот твои, я вижу, заканчиваются?
– С чего бы? – спросил я, опускаясь в кресло.
– Слышал я твой комплимент, подаренный той красавице за стеклом, – ножницы Бишо указали на витринное стекло.
Почти прилипнув к нему, там стояла со злобной рожей девка из Шестицветика, что назвала меня вонючкой и получила отпор. Ну и гримаса… пару секунд поглядев на нее, я состроил точно такую и с ухмылкой бешено завращал глазами. Отпрянув, она ошеломленно уставилась на меня – на трусливого чмошника Амоса, что никогда бы не решился на подобное.
– Ты часом не принял чего… бодрящего?
– Не, – покачал я головой. – Я чист. Давай, дружище, стриги смело.
– Прямо под машинку?
– Ага, – кивнул я. – Прямо под машинку. Только затылок…
– Вижу. Там буду осторожней. Спрошу последний раз, солдат – ты уверен?
– Да, Бишо. Я уверен…
– С тебя спросят. Я тебя прикрыть не смогу, сам понимаешь.
– Я не боюсь, – устало улыбнулся я. – Я правда не боюсь, Бишо. Может, я свихнулся?
– А может ты стал мужчиной?
– Смешно…
– Все мы взрослеем по-разному, – машинка в руке старика тихо зажужжала и вгрызлась в мои волосы на макушке. – Кто-то раньше, кто-то позже. А кто-то никогда. Я смогу кое-что сделать для тебя – скажу им, что ты упал, ударился головой, был чуток не в себе, попрошу тебя не трогать…
– Нет! – отрезал я и сам удивился, насколько решительно это прозвучало. – Я сам разберусь!
– Убьют… сколько у нас камер наблюдения на Шестом? Одна между третьим и четвертым торговыми кубиками. Еще одна у лифтового створа…
– И одна в СоцСикс, – закончил я за него. – Знаю.
– И они знают.
– Плевать. Я… я не знаю, как объяснить, Бишо… но я просто устал.
– Устал от чего?
– Я устал бояться. Устал быть чмошником. Устал получать от всех пинки и устал с боязливой улыбкой спрашивать – не ушиб ножку, пиная меня по лицу? Закончил? Или пнешь еще разок? Давай смелей – пинай. Я никому не скажу. Никому не пожалуюсь…
– Ты рос без отца, – тихо обронил старик.
Глядя, как на мою прикрытую накидкой грудь падают грязные пряди волос, я грустно усмехнулся:
– Нет. Я рос с отцом. Он до сих пор живет по соседству.
– У него вроде как не сложилось с твоей матерью…