И я не удивлюсь, если окажется – хотя, как мы можем об этом знать? – что сейчас эти самые мысли и слова, как посеянные семена, продолжают жить дальше и прорастают в снах у тех, кто живёт в квартире прямо над этим местом.
Вот, например, представьте, кто-то мучается, не может спать, вскакивает с криком и испариной на лбу и ищет спасения у специалистов: «Доктор, помогите! Меня мучают кошмары. Я схожу с ума!»
А доктор прописывает массаж, антидепрессанты и припаривания, а пациенту становится всё хуже и хуже, и только ты знаешь, но тебя же никто не спрашивает, во всём этом холодном космосе, во всей безразличной Вселенной, что причина всему – спать на костях чужих мыслей, незаконченных предложений и недописанных текстов. И это, увы, неизлечимо.
И пролетая ночью мимо многоэтажного чудища в спальном районе Киева – а возле них всегда летают какие-нибудь духи или призраки, ты заметишь слабое подрагивание огонька свечи в окне. Заглянешь в окно и увидишь: это он, или она сидит, склонившись над письменным столом, и дописывает твои сожжённые тексты.
«Я богословьем овладел, над философией корпел, юриспруденцию долбил и медицину изучил. Однако я при этом всём был и остался дураком», – так резюмирует Фауст Гёте всю свою научную деятельность за десятилетия. Фауст решает начать новую жизнь, с чистого листа, сжигает какие то рукописи, отказывается от прежней жизни. «Ты не достроил на песке безумно дивный чудный город». И соглашается на сделку с Мефистофелем, чтобы получить настоящее знание, познать мир.
В итоге он получает, как мы все прекрасно знаем, и в обмен на что, мы тоже знаем – удивительно, но мы всё знаем! – не только знание, но и власть над людьми, и ключ волшебства, позволяющий ему путешествовать во времени и распоряжаться судьбами человечества и всего мира. Причиняет с лёгкостью добро и зло. Больше, конечно же, зло. Убивает и не испытывает при этом ни малейшего сожаления. И лесные духи дарят ему за это забвение. Что само по себе очень практично. Совершил преступление, а потом ничего не помнишь. И живёшь дальше себе спокойно и с чистой совестью.
Но однажды Фауст всё-таки возвращается в свой старый средневековый мир, что-то его туда влечёт, что-то похожее на угрызения совести, обрывки снов, воспоминаний, и оказывается у окна своей рабочей кельи. Прислоняется к окну кельи лицом, так что оно расплывается в одну большую дышащую лепешку, и видит Вагнера, своего помощника из прошлой жизни. Тот сидит, склонившись над столом, корпит над рукописями и старинными книгами. Точно так же, как это когда-то делал сам Фауст. Те самые книги, которые он в своё время сжёг. Ну или просто выбросил на помойку. Оставил гнить в тёмном углу.