Я уже был в этом подвале, когда Фенри только-только вступил в контакт с Милли и повёл меня на знакомство с ним. Уже тогда я догадывался, что за человек передо мной. Милли принадлежал к тому самому типу великанов, которые психологически давили одним своим присутствием – этому способствовала ширина плеч, мускулатура и грубо скроенное лицо, прикрытое копной чёрных волос. На удивлением, но в голове этого громилы водился интеллект. И хотя братец намекал, что мы с ним похожи, я считал совсем иначе.
Этот «мажор», не смотря на обилие карманных денег, предпочитал безвкусную одежду. Моё простое чёрное пальто, чёрные брюки и простые классические ботинки смотрелись намного лучше, чем всё то, что носил на себе этот верзила – всякие разноцветные тряпки, совершенно не сочетающиеся между собой. Семья его была приезжей в этом бедняцком районе с полуобвалившимися домами. Они были столь богаты, что могли себе позволить частных учителей – непостижимая роскошь для жителя этого района, которые я с присущим мне чёрным юмором про себя окрестил Трущобами. И при всём при этом Милли охотно давал по щам всем тем детям, у которых с собой были деньги. Зачем это нужно ребёнку из и без того богатой семьи так и оставалось для меня вопросом. Самоутверждение и желание показать себя сильным? Или же прихоти ради? В любом случае этот урод был тем, кого я мечтал избить больше всего.
К реальности меня вернула боль – оказалось один из подручных Милли приставил к моему животу отвёртку и начал с силой прокручивать. Металл неприятно жёг кожу, а волны скручивания лишь увеличивал эффект. Чёртов урод Джексон, пользуется тем, что я привязан к этому стулу.
– Хватит, Джексон! – Приказал Милли, и Джексон отошёл, протянув отвёртку своему главарю. Тот принял её, и прокрутив, сунул в руки Фенри. – Пускай это сделает он.
Я с ненавистью посмотрел в янтарные глаза Милли. Когда нибудь этот урод допрыгается. Я обещаю.
Теперь уже я не сомневался, что этот урод Милли и устроил ради этого весь этот балаган. Посмотреть, как один брат калечит другого своего брата – что может быть приятнее нутру этого садиста?
Я, уже не пытаясь скрыть гнев, плюнул в лицо Милли. И попал. Видя, как слюна стекает с носа этого мажорчика, я испытал чувство глубочайшего морального удовлетворения.
– Ты доигрался, Кристиан. – Прошипел он, обтерев свой нос о подол рубашки. – Я отметелю тебя так, что родной братец не узнает.