Она резко отвернулась и вышла за дверь. Слезы подкатывали к глазам, но Мари запретила себе их проливать. Никто не должен видеть ее такой. Никто. И она своего добьется.
– Вы меня убиваете, – сказал Раевский еле слышным голосом, когда они с сыном остались одни. – Я эдак в гроб лягу раньше срока.
– Неужто мы все до единого? – переспросил Александр испытующе.
– Я же сказал, – генерал обессиленно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. – Вы все, особенно ты. Мало тебе того, что было раньше, так ты никаких выводов не сделал, только хуже стало… И зачем ты такой взялся, право слово.
Раевский поймал себя на слове – он не должен был этого говорить. Поклялся же в свое время, тридцать лет с лишним тому назад, держа новорожденного сына на руках, что никогда не скажет ему то, что сказал только что, не упрекнет в том, что тот появился на свет – ни при каких обстоятельствах. И что жену, тогда лежавшую в зыбком забытьи после восемнадцати часов мучений, тоже не попрекнет в том, что она сделала для того, чтобы этот малыш появился на свет. Но каждая клятва имеет свой срок давности…
– Я же не просил меня рожать, – Александр повторил ту фразу, которую отец уже слышал и не единожды от него в отроческом возрасте.
– Лучше скажи это своей матери, – генерал уже неважно контролировал себя, желая, чтобы сын уже, наконец, ушел с глаз долой, оставив его в покое, иначе будет плохо всем им, а он, Раевский-старший, все-таки послабее его.
На лице Александра отразилась некая улыбка знающего. Неужто уже догадался? Мог бы, сопоставив дату свадьбы родителей и день своего рождения. Выпросил подробностей у своей матери или еще у кого? Маловероятно, но все же возможно, Софья – человек настроения. Софья… Имя столь же банальное, сколько многозначительное, вот и эту светскую даму, сестру Сергея, тоже так зовут. Означает «мудрость». Но на деле эта мудрость оборачивается коварством.
– Знаешь, papa, я думаю, наша Маша права – некоторые вещи ей было лучше знать сразу, – аккуратно сменил тему Александр.
– Да? Для этого ты кормил ее бреднями о том, что ее муж убит? – Раевский еще был в силах язвить.
– Если она пришла к этим выводам, не моя вина. Право, она еще слаба и, похоже, болезнь затронула ей мозг, как того и опасался доктор, – Александр вздохнул преувеличенно и потянулся к трубке во внутреннем кармане сюртука.