Внутри оказалась еще одна зала, поменьше и более вытянутая, в которой у резного каменного столика совещались несколько человек. Увидев вошедших, один из присутствующих вышел навстречу. Похоже, тот самый ротмистр. Седина почти полностью захватила его бороду и гриву волос и уже подступалась к темным как смоль усам. Он держался прямо и бодро, шагая пружинящей походкой.
– Ну что, Федор, докладывай о задании и расскажи, что за пленников ты привел.
– Задание, вашбродие, выполнено успешно! Разбили патруль поганых подчистую, ни один не убег. А пленных мы ненароком подобрали, они за сражением подглядывали. Этот парень назваться отказался, девка как будто немая.
– Зачем же ты тогда их ко мне привел?
– Он девиз царевых дружинников знает, а девка – чаровница сильная, кое-как взяли, да и лицо, как у поганых, размалевано.
– Да-а-а, интересные нынче путники попадаются… – задумчиво потянул ус командир – Ну-ка, отвечай, откуда девиз прознал? В дружине служил или товарищ оттуда нашептал? Его немного людей знало.
У Игоря все больше складывалось чувство, что перед ним не враг. Но открываться он ему не хотел, кто знает, как обернутся ему сказанные слова.
– Друг у меня был, он мне и сказал. Да только погиб он давно.
– А где ж этот друг служил?
– На югах, в устье Белой.
– Холмогорский, значит, – командир нахмурился и обратился к страже: – Позовите помощника моего! А ты, чародейка, язык наш разумеешь?
Элин тяжело кивнула головой.
– Как звать? Ты с северскими магами заодно? Отвечай!
– Я Эл-лин. Не знать ничего… не помнить…
– Уведите ее! Вспомнит, тогда и поговорим. А ты пока останешься.
В боковом проходе застучал по камню мерный торопливый шаг. Дверь открылась, и все звуки разом пропали для Игоря. Он не верил своим глазам. Мгновение спустя его сжали крепкие объятия.
– Брат!
Мрак уже почти опустился на таежный лес. Лишь узкая полоска закатной зари еще сопротивлялась ночи. В крепости замолк звон мечей и резковатые приказы, тишину прерывали лишь разговоры вполголоса и песни обитателей Каменца да вой лесных волков. Игорь сидел на каменной скамье, на удивление теплой и невероятно гладкой. Рядом сидел и его брат Ефим. Они молчали. Три года каждый из них верил, что другой погиб в тот злосчастный день. А теперь они сидят рядом, призраки друг для друга.