– Послушайте, я должна попросить у вас прощения, – произнесла она. – Мне не следовало начинать наш разговор с открытого вопроса. Я понимаю, что для вас все это нелегко. Давайте попробуем начать сначала. Да, кстати, можете курить, если вам так хочется.
– Это тоже было в моем досье?
– В досье этого не было. Но тут никакого досье не нужно. Вы постоянно подносите руку ко рту. А вы не пробовали бросить?
– Нет. Но в государственных учреждениях курить запрещено. Вы же знаете правила.
Отговорка была неубедительная. Он сам ежедневно нарушал этот закон, куря в помещениях полицейского участка.
– Здесь это правило не действует. Я не хочу, чтобы вы считали этот кабинет частью Паркер-центра или государственным учреждением. Это главная причина, по которой наш офис вынесен за их пределы. Здесь эти правила не действуют.
– Не важно, где мы находимся. Вы все равно работаете на УПЛА.
– Постарайтесь думать, что вы сейчас вдалеке от Управления полиции Лос-Анджелеса. Когда вы здесь, старайтесь представлять, что приходите повидаться с другом. Поговорить. Здесь вы можете говорить что угодно.
Босх знал, что ее нельзя считать другом. Ни за что. Слишком многое стояло на кону. И тем не менее он коротко кивнул, чтобы сделать ей приятное.
– Не очень-то убедительно.
Он дернул плечами, как будто говоря, что это максимум, на который он способен, и это так и было.
– Кстати, если хотите, я могла бы избавить вас от никотиновой зависимости при помощи гипноза.
– Если бы я хотел бросить, я бросил бы. Люди делятся на курильщиков и нет. Я курильщик.
– Да. Это, пожалуй, самый характерный симптом личности, склонной к саморазрушению.
– Простите, меня отправили в отпуск, потому что я курю? Из-за этого весь сыр-бор?
– Я думаю, вы прекрасно понимаете, из-за чего он.
Он не стал ничего отвечать, придерживаясь своего решения говорить как можно меньше.
– Что ж, тогда давайте продолжим, – произнесла она. – Вы находитесь в отпуске уже… так, во вторник будет неделя?
– Угу.
– И чем вы все это время занимались?
– Главным образом заполнял разнообразные бумажки на дом.
– На дом?
– Мой дом пострадал во время землетрясения. Правительственная комиссия признала его непригодным для проживания.
– Но землетрясение было три месяца назад. Что же вы так затянули?
– Мне было некогда. Я работал.
– Ясно. У вас хоть страховка была?