Мы перешли на крик.
– Ты врёшь, сука!!! Я знаю, что ты врёшь!!! – в бешеном порыве я хватаю со стола толстенную папку с документами и заряжаю ею Даше по голове.
Даша отлетает в угол, словно футбольный мяч, хватается за голову и кричит: «Ты охренела?! Это же я! Даша! Ты что, меня не узнаёшь?!»
Резкая пощёчина по моему лицу, непонятно кем мне влепленная, сразу же выбивает из меня ненависть и злость. Вторая пощёчина – офис резко исчезает, становится темно. Третья – начинает вырисовываться какая-то картина, лица людей, звуки приглушённой музыки, голоса. Всё задрожало, приближаясь ко мне с такой скоростью, как будто на меня нёсся реактивный самолёт.
– Алёна, ты меня слышишь? Алёна?
Будто очнувшись от глубокого сна, я подскочила на месте и открыла глаза.
22.32
Я лежу в кабинке туалета рядом с унитазом. Надо мной склонилась Мария Савельева и что-то говорит.
(Маша Савельева – грозный заместитель директора нашего ресторана. Редкостная эгоистичная особа. Верна мужу и работе. Друзей нет.)
Недалеко от меня в проходе полулежит, полусидит Даша и держится за правую щёку. У умывальника продолжают сюсюкаться с Котелковой.
– Алёна, ты меня слышишь?
– Да, – отвечаю я Маше, – бля, хреново мне.
Я успеваю повернуть голову в сторону унитаза и блюю.
– Она вроде пришла в себя, – говорит Савельева Даше. – Что она пила, что её так развезло?
– То же, что и я – вино-шампанское, – плаксиво пищит Даша.
Маша укоризненно покачала головой.
– Так, приводи её в норму. Потом побеседуем про это всё с вами отдельно. – она отворачивается и идёт к Котелковой.
Я кое-как встаю на четвереньки, оглядываю себя. Немного заблёван правый рукав кофточки, ссадина на левой руке, ужасно болит плечо. Но сейчас это не важно.
Я подползаю к Даше, которая продолжает сидеть в проходе.
– Даш, что произошло? А?.. Мне такие глюки привиделись… будто я тебя бью… прикинь?.. Мне кукла сказала, что ты спала с Рубенковым, и я за это тебе вломила… хе!.. – мой голос дрожал.
– Глюки, да? Ни хера себе глюки! Ты мне долбанула по лицу! Ты не помнишь? Дура ты грёбаная!
– Правда?.. – я уже ничего не понимала.
– Мы ещё с тобой поговорим! – эти слова уходящей Котелковой со своей компанией я уже почти не слышала.
Туалет опустел и только мы с Дашей, сидя на полу, скрашивали эту пустоту.
После того как я треснула бокалом Котелкову и завалилась в кабинку для блёва – меня «глюкануло».