Спорить с Сергеем Викторовичем я не стал, но и значок не принес. Мне хватило одного коллекционера, который ко всем своим достоинствам умел отливать деньги из свинца. Я вдруг подумал, что у Сергея Викторовича тоже ведь может вдруг оказаться случайно сотня-другая каких-нибудь лишних монет, или что-нибудь другое в этом роде. Ну и… ещё раз отдавать в чужие руки память о бабушке, а теперь уже и свою собственную, я не пожелал. Я лишь сказал Сергею Викторовичу, что значок приобретался не для коллекции, по признаку его подлинности или каталожной нумизматической оценке. Просто такой у меня когда-то был, и по моей вине ушел. Сейчас я его вернул, чем, в определенном смысле искупил свою ошибку перед памятью о бабушке, перед своим временем, перед собой, наконец. В общем, опытный фалерист мог поучаствовать, но «не срослось», я этого не допустил. Слава Богу.
Я думаю, что надо стараться не впускать в свой мир посторонних. Я знаю, что это очень трудно, вон сколько посторонних окружают нас везде – в школе, в институте, на работе, среди «вроде бы» друзей-приятелей, в Интернете, но надо постараться минимизировать их участие. Они засоряют память, вносят сумятицу в мысли дурацкими советами, пустой информацией и собственными взглядами на жизнь. И, между прочим, могут легко отобрать (выпросить, выменять и др.) что-нибудь для вас очень важное, ценное и значимое. Что-то, что порой может быть очень важной составной частью нашей памяти.
Ну а если такое, вдруг случилось, следует приложить все силы, чтобы постараться вернуть утраченное.
Даже, если на это потребуется сорок лет.
Одноклассник низкого качества
Граб пододвинулся поближе и его жирное, лоснящееся лицо заслонило от меня весь остальной мир. Толстые, влажные губы над мясистым, прыщеватым подбородком кривились в ухмылке, а взгляд бесцветных глаз был холоден и пуст.
– … и вот он сказал: «Знали бы вы, как она хороша в постели…».
Речь шла об одной из наших одноклассниц – Варе Беловой, а Граб пересказывал откровения одного, якобы приятеля, весьма влиятельного и уважаемого среди «пацанов».
Повторение…
Он повторялся. Впервые эту гнусную историю я от него услышал ещё в конце семидесятых, и вот теперь он её повторял почти слово в слово. Вообще-то я давно для себя отметил, что сплетничать и рассказывать всякую дрянь о знакомых – одна из любимых забав Граба. Наверное, по хорошему счёту мне следовало давно выбросить этого человека из своей жизни. Но жизнь складывалась по другим, неведомым принципам, и в итоге всё пришло к тому, что я сейчас, в середине второго десятилетия двадцать первого века сидел с ним за столиком летнего кафе.