Сон Голубых Мечей был прерван грохотом падения Горбачёва с огромной кровати, на которой в обнимку лежали Вождь, Ляля и Оля. Женская часть этого трио явно не желала «новых членов в свой коллектив». Они безжалостно вытолкали ногами и руками обнажённого Горбачёва, безуспешно пытавшегося пристроиться сбоку к тёплой компании. Упав с кровати на пол, Горбачёв так и остался лежать в живописной позе, прикрытый лишь газетой «Труд».
С неимоверными сложностями найдя свои ботинки, но не будучи в силах справиться с длинной шнуровкой на них, Голубые Мечи нащупал какие-то разорванные домашние тапочки и прошлёпал в ванную. Эта комната, как и все остальные, представляла собой ещё один шедевр архитектуры середины девятнадцатого века. Она была правильной овальной формы с полукруглым окном над просторной ванной. Мраморные львы с вмонтированными в них кранами (один над самой ванной и другой над умывальником) придавали комнате аристократический вид. Несмотря на запущенность интерьера, уродливую газовую горелку для подогрева воды, которая портила старинный, местами обвалившийся флорентийский кафель, подвешенные под потолок лыжи, санки, тазы и корыта, комната эта по-прежнему хранила непередаваемый дух старой арбатской эпохи.
Казалось, мраморные львы с частично отбитыми носами и клыками помнили всех посетителей этой комнаты и могли бы многое поведать, будь тот, кому адресовано их повествование, в состоянии понять их красноречивое молчание. Большие, чуть раскосые глаза львов с любопытством смотрели на нового посетителя. Глубоко вырубленные в мраморе зрачки неотрывно следили за ним, в какую бы часть ванной комнаты он ни перемещался. Это был известный приём, часто применявшийся старыми мастерами. Достаточно поместить зрачок в центр глаза – создавалось ощущение постоянного неотрывного взгляда, преследующего зрителя в любой точке. Превозмогая утреннюю лень, Андрей, по-солдатски широко расставив ноги, ополоснулся по пояс ледяной водой, громко фыркая и бодро напевая какую-то песенку. Его правая рука потянулась к футболке, которой он был намерен протереться но, к своему удивлению… нащупала пушистое махровое полотенце… В дверях ванной стояла Оля, задумчиво улыбавшаяся и наблюдавшая за ним.
– Доброе утро, monsieur, – на французский манер сказала она.